Психологическое направление в языкознании. Лингвистический энциклопедический словарь

Психологи́ческое направле́ние (лингвистический психологизм) в языкознании - совокуп­ность течений, школ и отдельных концепций, рассма­три­ва­ю­щих язык как феномен психологического состояния и деятель­но­сти человека или народа. В разные периоды истории лингвистики представители П. н. по-разному трактовали исход­ные понятия, предмет и задачи исследования. Суще­ствен­но изменялась система взглядов на психо­ло­ги­че­скую природу языка. Поэтому можно говорить о ряде психологических направлений, школ и концеп­ций, объеди­нён­ных характер­ны­ми чертами: 1) общей оппозицией логическим (см. Логическое направ­ле­ние) и формаль­ным школам в языко­зна­нии; 2) ориентацией на психологию как методо­ло­ги­че­скую базу; 3) стремлением исследовать язык в его реальном функционировании и употреблении.

Потебня находился под сильным влиянием идей Вильгельма фон Гумбольдта, однако переосмыслил их в психологическом духе. Много занимался изучением соотношения мышления и языка, в том числе в историческом аспекте, выявляя, прежде всего на русском и славянском материале, исторические изменения в мышлении народа. Занимаясь вопросами лексикологии и морфологии , ввел в русскую грамматическую традицию ряд терминов и понятийных противопоставлений. В частности, он предложил различать «дальнейшее» (связанное, с одной стороны, с энциклопедическими знаниями, а с другой - с персональными психологическими ассоциациями, и в обоих случаях индивидуальное) и «ближайшее» (общее для всех носителей языка, «народное», или, как чаще говорят теперь в русской лингвистике, «наивное») значение слова. В языках с развитой морфологией ближайшее значение делится на вещественное и грамматическое . А. А. Потебню глубоко интересовала история образования категорий существительного и прилагательного, противопоставления имени и глагола в славянских языках.

Во времена А. А. Потебни нередко одни языковые явления рассматривались в отрыве от других и от общего хода языкового развития. И поистине новаторской была его мысль, что в языках и их развитии есть непреложная система, и что события в истории языка надо изучать, ориентируясь на его разнообразные связи и отношения.

Потебня известен также своей теорией внутренней формы слова, в которой конкретизировал идеи В. фон Гумбольдта. Внутренняя форма слова - это его «ближайшее этимологическое значение», осознаваемое носителями языка (например, у слова стол сохраняется образная связь со стлать); благодаря внутренней форме слово может приобретать новые значения через метафору. Именно в трактовке Потебни «внутренняя форма» стала общеупотребительным термином в русской грамматической традиции. Он писал об органическом единстве материи и формы слова, в то же время настаивая на принципиальном разграничении внешней, звуковой, формы слова и внутренней. Лишь многие годы спустя это положение было оформлено в языкознании в виде противопоставления плана выражения и плана содержания.

Одним из первых в России Потебня изучал проблемы поэтического языка в связи с мышлением, ставил вопрос об искусстве как особом способе познания мира.

Потебня изучал украинские говоры (объединявшиеся в то время в лингвистике в «малорусское наречие») и фольклор, стал автором ряда основополагающих работ по этой тематике.

Потебня являлся горячим патриотом своей родины - Малороссии, но скептически относился к идее о самостоятельности украинского языка и к разработке его как литературного. Он рассматривал русский язык как единое целое - совокупность великорусских и малорусского наречий, и общерусский литературный язык считал достоянием не только великороссов, но и белорусов и малороссов в равной степени; это отвечало его взглядам на политическое и культурное единство восточных славян - «панрусизму».

Создал научную школу, известную как «харьковская лингвистическая школа»; к ней принадлежали Дмитрий Овсянико-Куликовский (1853-1920) и ряд других учёных. Идеи Потебни оказали большое влияние на многих русских лингвистов второй половины XIX века и первой половины XX века.

11. Лингвистическая концепция В. Гумбольдта. Возникновение общего языкознания. Теория стадиальности развития языка и мышления В. фон Гумбольдта.

12. Разработка сравнительно-исторического языкознания в трудах Франца Боппа. Савнительно-исторический метод в работах А.А. Востокова.

13. Младограмматики и младограмматизм. Атомизм младограмматиков.

14. Русское языкознание во 2-й половине 19 в.-н. 20 в.: Казанская лингвистическая школа. И.А. Бодуэн де Куртенэ. Московская лингвистическая школа. Ф.Ф. Фортунатов.

15. Лингвистическая концепция Ф. де Соссюра. Антиномии Ф. де Соссюра.

16. Социологическое направление. А. Мейе – основоположник социологического направления в лингвистике.

17. Общая характеристика российского языкознания 20 века. Концепция слависта Р.О. Якобсона.

18. М.М.Бахтин и его исследования проблем текста. Теория речевых жанров М.М.Бахтина.

19. Д.С.Лихачев как исследователь истории языка и культуры.

20. С.С.Аверинцев – выдающийся культуролог и филолог 20 века.

21. В.Н.Топоров – основатель московско-тартуской семиотической школы.

22. Ю.Лотман - русский культуролог и семиотик.

23. Ведущие направления современного языкознания. Новейшая филология: человек как центр филологии.

24. Лингвистическая концепция Э. Сепира, Б. Уорфа. Лингвокультурология и этнолингвистика.

25. Типологическое языкознание, проблема лингвистических универсалий. Типологическая классификация языков.

26. Когнитивная лингвистика. Концепт, фрейм, картина мира как центральные категории когнитивной лингвистики.

27. Коммуникативная лингвистика. Школа речевых актов. (Дж. Р. Серль, Дж. С. Остин).

28. Прагмалингвистика. Прагматическая теория значения Г.П. Грайса.

29. Лингвистика текста (анализ дискурса).

30. Психолингвистика и нейролингвистика. Л.С. Выготский. Нейролингвистическое программирование.

31. Прикладная лингвистика.

32. Исторические предпосылки возникновения письменности. Этапы развития письменности: предметное письмо; пиктографическое письмо; идеографическое письмо; иероглифическое письмо; слоговое письмо; алфавитное письмо.

34. Знаковые системы в сообществе людей. Двойная функция знаков: представление себя и указание на что-то, находящееся вне этого факта.

35. Понятие знака и знаковой системы языка. Отличия знаковой системы языка от других знаковых систем. Теория Ф. де Соссюра о соотношении означаемого и означающего. Свойства языкового знака. «Материальное» и «идеальное» языкового знака.

36. Специфика языкового знака. Асимметричный дуализм языкового знака. Универсальность знака: количество знаков и количество сообщений. Подвижность языкового знака: нарушение соответствия между его фонетическим обликом и содержанием.

37. Структура знаковой системы языка: субзнаковый уровень; знаковый уровень; суперзнаковый уровень. Виды знаков и единицы языка. Семиотика.

38. Понятие системы. Понятия «совокупность» - «структура» - «система» языка. Язык как системное явление. Отличительные признаки языковой системы. Определение языковой системы. Единицы языковой системы.

39. Ярусы (уровни) языковой системы. Понятие ярусов языковой системы. Принципы выделения ярусов в языковой системе. Качественные признаки языковых ярусов.

40. Отношения между языковыми единицами. Принцип связанности языковых единиц. Парадигматические отношения. Синтагматические отношения. Иерархические отношения.

41. Язык как открытая динамическая система. Языковые явления внутри ярусов. Проблема сочетаемости языковых единиц.

42. Дихотомия «язык – речь» в концепции Ф. де Соссюра и ее методологический смысл. Каковы соотносительные характеристики языка и речи?

43. Язык как общественное явление.Вопрос о соотношении языка и общества. Науки, изучающие место языка в обществе.

44. Функции языка. Вопрос о количестве функций в языке.

45. Формы человеческого общества и язык. Территориальные диалекты.

46. Национальный литературный язык. Понятие национальной литературной нормы.

47. Динамизм языковой системы как её сущностная черта. Понятие синхронии и диахронии в работах Ф. де Соссюра и Бодуэна де Куртенэ. Синхроническая и диахроническая лингвистика.

48. Внешние и внутренние причины языковых изменений. Понятия субстрата, суперстрата, интерференции. Понятие языкового союза. Пиджинизация. Отличие пиджина от естественного языка.

49. Менталингвистика. Лингвофилософские аспекты связи языка, мышления и сознания. Какие подходы к проблеме соотношения языка и мышления существуют в языкознании?

50. Сущность и формы мышления (вербальное / невербальное; образное / понятийное). Понятие внутренней речи. Разграничение терминов «сознание» и «мышление».

51. Понятие о методологии и лингвистическом методе. Приёмы научного анализа языкового материала (индукция / дедукция, синтез / анализ). Понятие гипотезы.

52. Описательный метод. Лингвистический эксперимент. Лингвогенетические методы (исторический, сравнительно-исторический). Методика внутренней реконструкции.

53. Использование социологического, психологического, математического методов в языкознании.

54. Структурные методы: метод дистрибутивного анализа, метод трансформационного анализа; метод непосредственно составляющих; метод компонентного анализа.

Выдающийся отечественный представитель психологизма – А.А.Потебня (1835-1891) – профессор Харьковского университета, член-корреспондент АН России, лауреат многих наград за филологические труды, признанный заруб. и отечеств. авторитет. [Лингв. психологизм ощущается в трактовке Потебней сущности языка, которая видится ему в непрерывной духовной дея-ти. Язык появл. как результат духовной дея-ти человека, как воплощение духовной жизни в языке и далее существует как непрерывная дея-ть по совершенствованию форм, обновлению, развитию, как непрерывное словесное творчество. В связи с этим интерес исследователя должен быть сосредоточен не на застывших готовых языковых конструкциях, а на функционировании языка. Изолированное слово мертво, оно не обнаруживает всех своих качеств. Только в речи оно приобретает свой истинный (только один) смысл, соответствующий данному акту мысли. Т.о., каждый акт речи индивидуален и неповторим, как индивидуальна и неповторима психическая дея-ть человека. Содержание речи субъективно, понимание тоже, т.к. мысли говорящего и слушающего различны. Потебня, т.о., разделяет точку зрения Гумбольдта о том, что «всякое понимание есть непонимание». При этом Потебня развивает мысль Гумбольдта, у которого эта фраза означает отклонение от мысли говорящего. Потебня считает, что это не отклонение, а понимание по-своему, привнесение слушающим в высказываемую мысль своего опыта, восприятия мира, психологических особенностей, творчества и т.д. Услышанное для слушающего – не способ передачи мысли от 1 человека к другому, а повод для появления своих мыслей. «Говорить значит не передавать свою мысль другому, а только возбуждать в другом его собственные мысли». Психологизм ощущается в трактовке Потебни проблемы языка и мышления. В отличие от Гумбольдта, Потебня разводит эти понятия. Это разные вещи в онтологическом плане (по происхождению). Язык возникает на базе достаточно развитого мышления, явлением духовной жизни, предшествующим языку. На опред. этапе они неизбежно и объективно получают воплощение в языковой форме; возникнув, язык оказывает влияние на духовную дея-ть. Язык и мышление различны и по своему функционированию. «Область языка далеко не совпадает с областью мысли», например, в творческой дея-ти большое место занимает бессловесное общение. Вместе с тем только в слове мысль получает свое место в системе человеческих знаний. «Бессловесное» мышление базируется на мышлении, ассоциируемом со словом.] В лингвистической теории Потебни центральное место занимает учение о внутренней форме слова . По мнению Потебни, внутренняя форма слова является тем механизмом, при помощи которого происходит соединение языкового значения и языковой формы. Под внутр. формой Потебня понимает первоначальное, этимологическое значение слова, воплощение в слове нашего представления об объекте, обозначенном в этом слове. Поскольку языкоз. – непрерывная дея-ть, то на это первоначальное значение, внутреннюю форму слова, накладываются новые смыслы. Слово получает дальнейшее значение. Этимолог. значение забывается, хотя и остается в слове. На слово наслаивается кроме дальнейшего значения и субъективное впечатление. Однако, первопричиной воплощения того или иного значения в данной форме остается его этимолог. значение, т.е. внутр. форма. % в названиях ягод «черника», «голубика» явно просматривается внутр. форма «черный», «голубой», которая отражает наше представление об этих ягодах. Оно и явл. этимолог. значением этих слов, хотя сейчас мы можем и не считать цвет их главным признаком. Тем более, что он чаще всего забывается, утрачивается. % «брусника» - «красный». Внутр. форма слова явл. основой, на которой происходит соединение функции и значения в языке. Значит. место в его теории занимает учение о предложении . Эволюция предлож. также связана с эвол. психич. дея-ти. Ранний этап псих. дея-ти характеризуется конкретностью восприятия =>первичными предл. были именные конструкции (не моя печаль), глагол появ. позже. По этой же логике развивались и части речи: сначала появ. сущ., которые отражали предметное мышление, затем прил., которые отражали признаки и качество объектов, что было важно для практ. дея-ти, потом появ. глагол как отражение действий и процессов.

Предпосылки возникновения психологического направления. Гейман Штейнталь — основоположник психологического направления
В середине XIX столетия ни логическое, ни натуралистичес-кое объяснение языковых фактов, каждое в силу своей одно-сторонности, не могло удовлетворить большинство лингвистов Европы и России.
Внимание учёных начинает переключаться с проблемы инвариантности (общности) внутренней структуры человеческого языка на проблему бесконечного многообразия языков мира. Лингвистов гораздо меньше али интересовать универсальные черты"языков, зато больше внимания они стали уделять причинам изменчивости языков и анализу их вариант-ности.

Основоположником стал немецкий учёный Гейман (Хейман) Штейнталь
«Грамматика, логика и психоло-гия, их принципы и взаимоотношения» (1855), «Характеристи-ка важнейших типов строя языка» (1860), «Происхождение языка» (1880), «Введение в психологию и в языкознание» Как и Гумбольдт, Штейнталь решает в своих работах обще-теоретические проблемы языкознания: взаимоотношение язы-ка и духа народа;
ответить на вопросы о происхождении языка, о взаимоотношении языка и мышле-ния,
Штейнталь убеждён, что грамматические и логические категории не тожде-ственны
язык является совер-шенно своеобразным мышлением, и развивается он по извест-ным, присущим только этому мышлению законам. Именно благодаря Штейнталю в языкознании появляется учение об особом «языковом мышлении», о языковом сознании
при исследовании языкового сознания должно опираться на психологию, а не на логику. сформировались под воздействи-ем трудов философа-идеалиста, создателя механистической ас-социативной психологии И. Ф. Гербарта, что психическая жизнь есть механичес-кая борьба представлений, которая управляется тремя психи-ческими законами: ассимиляции (от лат. assimilatio ‘уподобле-ние, сходство’; ‘уподобление, слияние, усвоение’); апперцеп-ции (от лат. ad + perceptio восприятие’; ‘ясное и осознанное восприятие’); ассоциации (от лат. associatio ‘соединение’; ‘связь, образующаяся между двумя или более психическими образова-ниями’).языкознание относится к числу психо-логических наук
Вслед за Гербартом, Штейнталь различает индивидуальную психологию и психологию народов, или этнопсихологию. Так, по Штейнталю, общество зиждется на «симпатии», на ней же зиждется и языковое понимание: «То, что всякое пони-мание основывается на симпатии, следует также из того. Штейнталь,. Не сообщение, а самосознание яв-ляется источником языка. «Не труд, не потребность общения, а радость и боль, прекрасные и неразлучные божественные ис-кры, воспламеняют язык», — заключает Штейнталь.
Он писал, что в предметном мышлении мы оперируем не предметами, а их представ-лениями, которые базируются лишь на некоторых признаках предметов. В языковом мышлении мы оперируем представления-ми представлений предметов мышления. Эти вторичные пред-ставления и есть внутренняя форма, устанавливающая связь между первыми представлениями и членораздельными звуками.
И если первые представления субъективны, то вторые субъективны вдвойне.

Внутренняя форма языка, по словам Штейнталя, истори-чески изменчива и пережила в своём развитии три этапа:
й— древнейший, когда нет слов-названий, а есть лишь междометия (звукоподражательные слова);
йсопровождается расцветом внутренней языковой фор-мы, появлением мотивированных слов (типа снегирь, подсолнечник)",
й— исторический, когда звук и значение соединяются без посредника, так как внутренняя форма исчезает из созна-ния. Она лишь точка, в которой соприкасаются звук и значе-ние, точка без протяжённости и содержания — нулевая форма.
Учение о внутренней форме Штейнталя выглядит стройнее, чем у Гумбольдта, ибо оно отражает моменты отсутствия внут-ренней формы, её зарождения и «угасания». В целом же фило-софия языка в его трудах была подчинена индивидуальному пси-хологизму. Если Гумбольдт говорил о первичности народа перед индивидуумом в речевой деятельности, Штейнталь расценивал язык как индивидуальный продукт деятельности духа. Его тео-рии носили умозрительный характер и не согласовывались с ре-альными языковыми фактами.

Лингвистические взгляды Александра Афанасьевича Потебни

Важ-нейшие труды А.А.Потебни — «Мысль и язык» (1862) и «Из записок по русской грамматике» в четырех томах (1874—1888
В цен-тре внимания Потебни оказались семантика и синтаксис (в то время как у его предшественников-компаративистов это были фонетика и морфология).
Творящая индивидуальность и тво-рящий народ — вот две сферы, в которых Потебня изучал фор-мы словесного творчества.
Он отрицает полисемию, различает ближайшее и дальнейшее зна-чения слова, по-новому ставит вопрос о внутренней форме слова.
Язык — «энергейя», деятельность, пишет Потебня, поэто-му о слове надо судить не по словарю, а по действительной жизни его в речи.
оно имеет не более одного зна-чения, так как в речи слово соответствует одному акту мысли.
Говоря о многозначности, мы представляем слово независимо от его значенйя, говорит Потебня, т.е. под словом понимается лишь звук, причём единство звука и значения следует тогда понимать не более как единство дупла и птиц, которые в нём гнездятся. Реальна не многозначность, а «однозвучность различ-ных слов
Ближайшее значение, полагал он, народно, так как оно, во-первых, фор-мально (в том смысле, что оно включает лишь самое общее, то, что вместе с представлением позволяет говорящему и слу-шающему понимать друг друга), во-вторых, общеизвестно. Даль-нейшее значение лично, так как оно,
Потебня конкретизировал учение Гумбольдта о внутренней форме слова. Вместе с тем он отвергает учение Штейнталя о трёх периодах в развитии языка, так как образование слов не может прекратиться, а в этом процессе важнейшую роль играет внутренняя форма.
Внутренняя форма относится к значению, как знак к обо-значаемому. Когда мы говорим, что А значит или означает Б, например, когда, видя издали дым, заключаем: значит, там горит огонь, — то мы познаём Б посредством А.
Значение — это сложная совокупность познанных челове-ком признаков; внутренняя же форма — лишь один из всех признаков: «Знак в слове есть необходимая (для быстроты мысли и для расширения сознания) замена соответствующего образа либо понятия; он есть представитель того или другого в теку-щих делах мысли, а потому называется представлением». Но лингвистический термин представление Потебня не отождеств-ляет с психологическим.
Внутренняя форма всегда связана со значением предшеству-ющего слова (ср.бел — белок). Но внутренняя форма может и забываться"Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль. Этим только можно объяснить, почему в одном и том же языке быть может много слов для обозначения одного и того же предмета и, наоборот, одно слово совершенно согласно с требованиями языка может обозначать предметы разнородные" [Потебня 1862, с.114]. Иначе говоря, внутренняя форма - представление мысли.

Внутренняя форма не только дает "объективное" значение слова, но еще и используется для описания исторических семантических переходов: "В ряду слов того же корня, последовательно вытекающих одно из другого, всякое предшествующее быть может названо внутреннею формою последующего. Например, слово язвить, принимаемое в переносном смысле, значит собственно наносить язвы, раны..." [Потебня 1862, с.11
Слово — это единство знака (т.е. внутренней формы), зна-чения (т.е. содержания) и звуковой оболочки (т.е. внешней формы).
В соответствии с этими значениями все слова в языке де-лятся на две группы: 1) слова вещественные и лексические (су-ществительные, глаголы); 2) слова формальные и граммати-ческие (предлоги и союзы).
игнорирует социальный характер языка во-обще и слова в частности.

УЧЕНИЕ О ГРАММАТИЧЕСКОЙ ФОРМЕ СЛОВА
Он начал с отказа понимать грамматические формы как звуковое выражение грамматического значения, т.е. высту-пил против отождествления формы с аффиксами — выразителя-ми определенных грамматических значений. Потебня ставит знак равенства между грамматической формой и грамматическим зна-чением. Не признавая лексической многозначности, Потебня столь же решительно отказался от грамматической многозначности.
На-пример, он считал, что всякое новое употребление творитель-ного падежа есть новый падеж
Кроме того, он настаивал на том, что языки развиваются, а не стареют.
СИНТАКСИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ
Он полагал, что одного изолированного слова в действительности не бывает, а вырванное из речи слово мертво, не функционирует, не обна-руживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет. «Грамматических категорий несравнен-но больше логических» (Там же, с. 167—168).
он называет два существенных признака ин-доевропейского предложения: 1) наличие частей речи вообще,
наличие спрягаемого глагола. В настоящее время эта точка зрения невозможно признана истинной (ср. нечленимые, номинатив-ные, генитивные, междометные и другие предложения).
Члены предложе-ния развивались параллельно с частями речи.
Они взаимно влияли друг на друга: чёткая дифференциация одних вела к совершен-ствованию других.
Потебня разрабатывает теорию роста глагольности в индо-европейских предложениях: «В русском языке, как и в других сродных, по направлению к нашему времени увеличивается противоположность имени и глагола.
Предложение, по мнению Потебни, — основная языковая ячейка, в которой происходят семантические сдвиги и в кото-рой формируются все смысловые категории языка.
Будучи сторонником психологического направления, Потебня неизменно подчёркивал историзм как самую существенную черту языкознания и литературоведения:
Вопросы для самоконтроля
Каковы были предпосылки возникновения психологического направления в сравнительно-историческом языкознании сере-дины XIX столетия? Кого можно считать основоположником психологического направления?
На чьи труды опирался Г. Штейнталь, закладывая основы пси-хологического учения о языке? В чём состоит суть его пси-хологического взгляда на язык? Какими разделами языкознания он занимался?
Как Г. Штейнталь развил идеи В. Гумбольдта о взаимоотно-шении языка и мышления? о развитии духа народа и совер-шенстве языков? о взаимоотношении индивида и народа? о внутренней форме?
Сумел ли Штейнталь создать новую науку этнопсихологию? Если нет, то почему?
Какое влияние оказал Г. Штейнталь на развитие компаративи-стики в XIX столетии?
Какое место в российской науке XIX в. занимает А. А. По-тебня? Как формировались его лингвистические взгляды? В каких трудах они с наибольшей полнотой отразились?
В чём состоит новизна учения А. А. Потебни о слове? Что он понимал под ближайшим и под дальнейшим значением слова? Под лексическим и грамматическим значением? Дайте крити-ческую оценку этому учению.
Как трансформировалось учение о внутренней форме в тру-дах А. А. Потебни? В чём своеобразие его понимания грам-матической формы вообще? Как соотносятся в его трудах грам-матическая форма и грамматическое значение?
Изложите суть синтаксического учения Потебни.
Что нового внёс Потебня в учение об индоевропейском предложении? Дайте оценку синтаксической концепции Потебни с точки зрения современного состояния синтаксической науки.
Какие теоретические установки Потебни взяты на вооружение современной наукой?

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИИ 1 страница

§1.Общая характеристика. Лучше всего сущность психологического направления осмысливается в сопоставлении с логическим, поскольку само возникновение этого нового направления происходило в конфронтации с логическим направлением, в отталкивании от него.Всех представителей этого направления объединяет следующее:

1)В отличие от логического направления, подчеркивание национальной специфики языков , связи языков с ментальностью того или иного народа, с народной психологией.

2)Подчеркивание роли бессознательного в возникновении и развитии языка. Происхождение языка – естественный эволюционный процесс, связанный с развитием мышления, психики, «духа», а не результат «изобретения», «социального договора», как у «логиков».

3)Нетождественность логических категорий и языковых форм : а) логические категории универсальны для всех народов (понятие, суждение, умозаключение), а языковые категории национальны; б) логические категории рациональны, а в языке много иррационального: нелогичностей, исключений. Представители логического направления тоже показывали различия между логическими категориями и лингвистическими, но для них гораздо важнее было увидеть общность, а для представителей психологического направления вся соль – в различиях. Некоторые представители этого направления вообще обходились в определении языковых единиц без логических категорий, используя категории психологические, напр.: предложение – это связь, ассоциация двух представлений и более.

4)Связь языка не только с мышлением, но шире – с психикой. Использование методов психологии в языкознании (ассоциативный эксперимент и др.).

5)Для психологического направления в большей степени, чем для логического, был характерен историзм : языковые категории в разные эпохи нетождественны друг другу. Ср. определения предложения у Ф. И. Буслаева (логическое направление) и А. А. Потебни (психологическое направление). Буслаев дает определение предложения, верное для всех времен и всех языков: суждение, выраженное словами. Потебня считает, что такое универсальное определение бессодержательно: для каждого языка и каждой исторической эпохи будет свое определение предложения. Так, индоевропейское предложение можно определить как такое соединение слов, в котором обязательно присутствует verbum finitum. Языковые изменения объясняются психологически: корни их – в психике индивида (развитие мышления, бессознательные ассоциации, мутации, аналогия, экономия произносительных усилий и проч.).

6)Формируется принцип антропоцентризма : в центр лингвистических исследований должен быть поставлен говорящий человек. Реально существуют языки отдельных личностей, а национальные языки (как и более мелкие подразделения – языки той или иной деревни, области, жаргоны) – научная фикция. Люди стремятся к взаимопониманию, и поэтому между «языками» двух общающихся личностей устанавливается общность; аналогичным образом складываются и более крупные языковые общности. Однако, как заметил еще Гумбольдт, говорящий и слушающий всё равно до конца не понимают друг друга.

7)Психологическое направление весьма разнородно, но условно в нем можно выделить два основных течения: а) социально-психологическое , в большей степени ориентированное на идеи В. фон Гумбольдта и не отрицающее социальную (национальную, коллективную) сущность языка (Вильгельм Вундт, Александр Афанасьевич Потебня, младограмматики); б) индивидуально-психологическое , рассматривающее язык как особый механизм деятельности индивидуальной психики (Хейман Штейнталь, Бенедитто Кроче, Карл Фосслер).

§2.Хейман Штейнталь. Основоположником индивидуально-психологического понимания языка считается профессор Берлинского университета Хейман Штейнталь (1823-1899), языковедческие взгляды которого во многом сформировались, с одной стороны, под влиянием идей В. фон Гумбольдта, с др. – под влиянием ассоциативной психологии Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841). Основные сочинения Штейнталя: «Произведения В. Гумбольдта по философии языка» (1848); «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850); «Грамматика, логика, психология, их принципы и взаимоотношения» (1855); «Характеристика важнейших типов строя языка» (1860); «Происхождение языка» (1880) и др.

1)Отношение языкознания к логике. Штейнталь считал, что логические и грамматические категории не тождественны и вообще не соотносимы друг с другом: «Категории языка и логики несовместимы и так же мало могут соотноситься друг с другом, как понятие круга и красного». Существуют разные типы мышления, и у каждого типа своя логика, язык же не соотносим ни с одним из типов мышления; языковое мышление – это особое мышление, развивающееся по присущим только ему одному законам. Именно благодаря Штейнталю в языкознании появляется учение о «языковом мышлении», отличном от логического.

2)Отношение языкознания к психологии. Так как речь – это духовная (психическая) деятельность, то языкознание относится к числу психологических наук. О чем бы ни писал лингвист: о происхождении языка, о его сущности, о законах развития языка, о различиях между языками – он всегда должен находиться «в границах психологии». Вслед за Гербартом, Штейнталь различает индивидуальную психологию и этнопсихологию (психологию народов). Этнопсихология изучает явления «народного духа»: мифологию, нравы, традиции, религию, фольклор и, конечно, язык. Следовательно, языкознание – важнейшая часть этнопсихологии. Центральное место у Штейнталя, как и Гумбольдта, занимало учение о языке как выжении «духа народа».

2.Сущность языка

Штейталь понимает язык как индивидуально-психологическое явление , но если это так, то каким образом объяснить существование этнических языков? Это противоречие разрешается им следующим образом: 1) Штейнталь определяет язык как «выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством членораздельных звуков». Как видим, это понимание, очень близкое к гумбольдтовскому. Как и у Гумбольдта, на первом плане здесь когнитивная функция языка, а не коммуникативная. Всё психическое, по Штейнталю, совершается внутри отдельной психики, по законам индивидуальной психологии : «Так как дух народа живет только в индивидах и не имеет существования, особенного от индивидуального духа, то в нем естественно совершаются только те же основные процессы, которые ближе разъясняет индивидуальная психология». Однако воздействие одного человека на другого, перенос содержания представлений от одного индивидуума к другому не могут быть осуществлены психическим путем. Это может быть осуществлено только опосредованно – при помощи языка, звуковой материи.

2)Единство этнического языка объясняется Штейнталем генетически. По его мнению, люди первоначально мыслили только сообща, каждый связывал свою мысль с мыслью соплеменника, и возникающая мысль принадлежала как тому, так и другому, подобно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, возбуждают в душах индивидов сходные чувства, эмоции, а эти, в свою очередь, – сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникают психические образования, которые без влияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или же возникли бы очень поздно (как, напр., доказать теорему Пифагора самому или же выучить доказательство по учебнику).

3.Учение о внутренней форме языка

Штейнталь развивает учение Гумбольдта о внутренней форме языка . По его мнению, внутренняя форма исторически изменчива и пережила в своем развитии три этапа: 1) древнейший этап, когда нет слов-названий, а есть лишь междометия; 2) доисторический – этап расцвета внутренней формы – появление мотивированных слов (подснежник, мямлить ); 3) исторический – этап угасания внутренней формы, когда внутренняя форма многих слов стирается, забывается; звук и значения начинают соединяться без посредника в виде внутренней формы – этап нулевой внутренней формы.

§3.А. А. Потебня. Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) – великий русско-украинский лингвист, глава Харьковской лингвистической школы. Основные сочинения: «Мысль и язык» (1862), «К истории звуков русского языка» (1876), «Из записок по русской грамматике» (4 тома, 1874-88), «Из лекций по теории словесности» (1894) и др. Во многих вопросах Потебня близок Гумбольдту, однако в целом его лингвофилософская концепция глубоко оригинальна. Основная заслуга Потебни перед языкознанием в разработке вопросов исторической семантики и исторического синтаксиса.

1.Общая характеристика научного метода Потебни

Научный метод Потебнихарактеризуется следующими основными особенностями:

1)психологизм : понимание языка как психической сущности; постоянное внимание к тому, как мысль проявляет себя в слове;

2) генетизм : проблема генезиса (происхождения) языковых явлений всегда в центре внимания ученого;

3) историзм : по мнению Потебни, «всякое языкознание, будет ли оно называться историческим или не будет, необходимо должно быть историческим. Всякое объяснение, которое мы можем представить для объяснения данного явления в языке, непременно сводится на то, что прежде было иначе»;

4) логоцентризм («словоцентризм»): в центре всех исследований Потебни находится слово ; в изучении происхождения и истории слов ученый видел ключ к решению всех важнейших теоретических проблем языкознания: проблемы происхождения языка, связи языка и мышления, становления частей речи, развития предложения и др.;

5) функционализм : рассмотрение языковых явлений в динамике, в процессе функционирования, употребления, т. е. в речи , отсюда – неактуальность противопоставления языка и речи для Потебни; Потебня постоянно держит в поле зрения речемыслительную функцию языка, т. е. то, как в слове осуществляется мысль; для него язык – не мертвая совокупность знаков, а функционирующая система: «Язык не есть совокупность знаков для обозначения готовых мыслей, он есть система знаков, способная к неопределенному, к безграничному расширению»; Определяя язык как деятельность, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка, его развитие, Потебня рассматривал язык как поток беспрерывного словесного творчества. Именно поэтому для Потебни нет противопоставления языка и речи . Основной объект его внимания – функционирование языковых единиц в речи, поскольку реально нам дана только речь. Значение слова реализуется только в речи, изолированное слово мертво, оно не обнаруживает ни своих семантических, ни формальных свойств. Отсюда проистекает отношение Потебни к многозначности: «Слово в речи каждый раз соответствует одному акту мысли, а не нескольким, т. е. каждый раз, как произносится или понимается, имеет не более одного значения». Таким образом, многозначных слов не бывает ; многозначное слово у Потебни расщепляется на омонимы.

6) восхождение от абстрактного к конкретному : в системе, созданной Гумбольдтом, сравнительно-исторический метод был методом частного языкознания (методом изучения родственных языков: индоевропейских, семитских и т. д.), общая же теория языка строилась на других методологических основаниях. Потебня соединил сравнительно-исторический метод с философией языка : в его системе впервые общая теория языка не отрывается от анализа конкретных языковых фвктов. С одной стороны, все общие выводы о природе и сущности языка, происхождении языка, связи языка и мышления базируются на анализе конкретных языковых фактов; с другой стороны, все конкретные языковые явления объясняются им с позиций общей теории языка.

Язык, по мнению Потебни, не является средством выражения уже готовой мысли, мысль совершается в языке: «Язык мыслим только как средство (или, точнее, система средств), видоизменяющее создание мысли: его невозможно было бы понять как выражение уже готовой мысли». Потебня подчеркивает нетождественность мышления языку: «Область языка далеко не совпадает с областью мысли. В середине человеческого развития мысль может быть связана со словом, но в начале она, по-видимому, еще не доросла до него, а на высокой степени отвлеченности покидает его, как не удовлетворяющего ее требованиям, и как бы потому, что не может вполне отрешиться от чувственности, ищет внешней опоры только в произвольном знаке». Тем самым Потебня ставит вопрос о доязыковом и внеязыковом мышлении . Понимать это положение Потебни следует так:

1) Язык мог появиться только тогда, когда мышление уже достигло определенной степени развития, т. е. предок человека, человек «безъязычный», уже обладал какими-то несовершенными формами мышления, которые не нуждались в слове.

2) На определенной стадии развития человеческое мышление настолько усложняется, что уже не может обойтись без слова; так рождается слово, человеческий язык. Эта стадия осознанного, языкового мышления. Потебня утверждает, что «если принять дух в смысле сознательной умственной деятельности, предполагающей понятия, которые образуются только посредством слова, мы увидим, что дух без языка невозможен, потому что сам образуется при помощи языка, и язык в нем есть первое по времени событие».

3) Постепенно человеческое мышление становится всё более отвлеченным, и слово уже становится «помехой» для выражения сложных и очень отвлеченных мыслей, и тогда мышление ищет способа освобождения от «оков» слова, пытается заменить слово условным, произвольным знаком (ср., напр., математические символы). В последнем пункте позиция Потебни противоречива, хотя он и признает, что столь высокая степень развития мысли может быть достигнута только посредством языка.

4.Происхождение языка

Эту проблему Потебня рассматривает прежде всего как проблему происхождения слова. 1) Образование слова – весьма сложный процесс. Сначала возникает простое отражение чувства в звуке (междометие). Потебня полагал, что первые слова возникают в языке вследствие перехода инстинктивных выкриков в полноценные слова. Переход междометий в слова произошел за счет того, что с развитием мышления первобытные люди стали связывать те или иные междометия не только с определенными чувствами, но и с предметами, которые эти чувства вызывали: «Междометие под влиянием обращенной на него мысли изменяется в слово». 2) Внешнее отличие человеческого слова от выкрика-междометия – в членораздельности. Членораздельность звучания человеческого слова Потебня объясняет членораздельностью мысли . Животная эмоция нечленораздельна, мысль членораздельна: она анализирует предметы и явления окружающей действительности, вычленяя их существенные признаки. Нечленораздельной эмоции соответствовал нечленораздельный выкрик, членораздельной мысли стало соответствовать членораздельное слово.

В центре лингвофилософского учения Потебни находятся проблемы генезиса языковых единиц . При этом центральные единицы, вокруг которых вращаются все его теоретические построения, – слово и предложение. Поэтому в его системе оказываются тесно увязаны и переплетены: а) этимология и историческая семантика – учение о происхождении и семантической эволюции слова; б) историческая морфология – учение о происхождении и развитии частей речи; в) исторический синтаксис – учение о происхождении и развитии предложения.

Предложение , по Потебне, основная речевая единица, в которой происходят все семантические сдвиги и формируются все категории языка. Слово живет только в предложении; изолированного слова в реальности не бывает; слово, вырванное из предложения, мертво и не обнаруживает никаких формальных и семантических свойств. Части речи – это морфологизировавшиеся члены предложения. Поскольку Потебня последовательно стоит на генетических, исторических позициях, он полагает, что нельзя дать единого, универсального для всех периодов и языков определения слова, предложения, части речи.

В отличие от Боппа, который интерпретировал первые слова как глагольные, Потебня считал, что первое слово не было ни именем, ни глаголом – это была семантическая синкрета , совмещавшая именные и глагольные признаки, слово, в чем-то схожее с причастием. Первобытные «причастия» выполняли функции простых предложений, являясь одновременно подлежащим и сказуемым, т. е. синтаксической синкретой. В первобытных языках господствовал именной строй предложения, в дальнейшем в индоевропейских языках усиливается глагольность предложения. Иначе говоря, конструкции типа Кий (был) перевозник постепенно стали уступать место конструкциям типа Кий перевозил . Глагол, таким образом, рождается из именного сказуемого. Наиболее древняя форма глагола – инфинитив (форма, не имеющего ни лица, ни числа, ни времени; по происхождению – застывшая форма имени). Со временем развиваются личные формы глагола; имена, в свою очередь, дифференцируются на существительные и прилагательные. Таким образом, развитие частей речи связано с развитием структуры предложения; развитие предложения, в свою очередь, связано с развитием слова, и всё это вместе обусловлено постоянным прогрессом мышления.

Потебня конкретизирует учение Гумбольдта о внутренней форме языка. Подобно тому как проблема происхождения языка упирается для него в проблему происхождения слова, так и внутреннюю форму языка Потебня сводит, прежде всего, к внутренней форме слова.

Слово есть единство звучания (членораздельного звука) и значения. За счет чего же обеспечивается это единство? Звучание слова – это его внешняя форма . Значение слова – это представление , возбуждаемое в нашей душе звучанием данного слова, его внешней формой. Внутренняя форма слова – это связь между звучанием и значением; это причина , по которой данное значение закрепилось именно за этим, а не за каким-либо другим членораздельным звуком. Так, ребенок называет шаровидный абажур арбузиком на основе сходства по форме между двумя предметами (арбузом и абажуром). Славяне назвали змею змеею , потому что она ползает по земле (наименование по смежности), окно – на основе сходства с оком (сходство по функции) и т. п. Таков механизм процесса именования, образования новых слов. Внутренняя форма слова в этом процессе играет главенствующую роль. Можно поэтому сказать, что внутренняя форма – это признак, положенный в основу наименования , с той только разницей, что внутренняя форма – это не признак, взятый сам по себе, а признак, которому найдена аналогия в мире звуков, признак обозначенный.

Внутренняя форма слова может быть совершенно ясна (как у слова подоконник ), может быть частично затемнена (как у слов змея и окно ) или полностью забыта (как у слова дом ), но она обязательно есть; она необходимое условие рождения слова. Именно поэтому Потебня утверждает, что любое значение слова является производным . Категория «внутренняя форма» соотносима у Потебни с такими категориями как этимологическое значение слова, образ, представление ; иногда они выступают как синонимы.

Как и Гумбольдт, Потебня показывает, что именно с внутренней формой связана национальная специфика языка. Напр., содержание, мыслимое при словах жалованье, annuum (лат.), pension (фр.), gage (нем.), имеет много общего и может быть подведено под понятие «плата»; но нет сходства в том, как изображается это содержание в названных словах: annuum – это то, что отпускается на год (годовое ); pension – то, что отвешивается ; gage – ручательство , результат взаимных обязательств, в англ. – залог; жалованье – действие любви, подарок, но никак не законное вознаграждение (жаловать – миловать, жалеть, любить).

Категорию «лексическое значение» Потебня выводит из внутренней формы слова: 1) Критикуя логическое направление, он выступает против отождествления лексического значения и понятия: «Слово не одним присутствием звуковой формы, но всем своим содержанием отлично от понятия и не может быть его эквивалентом или выражением уже потому, что в ходе развития мысли предшествует понятию». Понятие – это совокупность существенных признаков предмета или явления в нашем сознании. В основу же лексического значения кладется один какой-то признак предмета или явления, попавший в светлое поле сознания (змея – земляная, корова – рогатая). Тем самым лексическое значение первоначально тождественно внутренней форме, ибо внутренняя форма – это и есть признак, положенный в основу наименования. В книге «Мысль и язык» Потебня пишет: «В слове есть… два содержания: одно, которое мы выше называли объективным, а теперь можем называть ближайшим этимологическим значением слова, всегда заключает в себе только один признак ; другое – субъективное содержание, в котором признаков может быть множество . Первое есть знак, символ, замещающий для нас второе». Развитие лексического значения слова непосредственно связано с прогрессом мышления и заключается в том, что лексическое значение «растет» в сторону понятия, стремится к понятию как к своему пределу.

2) В то же время лексическое значение никогда не сливается с понятием. Чтобы показать это, Потебня проводит разграничение ближайшего и дальнейшего значений слова . В работе «Из записок по русской грамматике» (Т.1), говоря о лексическом значении, он пишет: «Что такое значение слова? Очевидно, языкознание, не уклоняясь от достижения своих целей, рассматривает значение слов только до известного предела. Так как говорится о всевозможных вещах, то без упомянутого ограничения языкознание заключало бы в себе, кроме своего неоспоримого содержания, о котором не судит никакая другая наука, еще содержание всех прочих наук. Напр., говоря о значении слова дерево , мы должны бы перейти в область ботаники, а по поводу слова причина или причинного союза – трактовать о причинности в мире. Но дело в том, что под значением слова вообще разумеются две различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем ближайшим , а другую, составляющую предмет других наук – дальнейшим значением слова. Только одно ближайшее значение составляет действительное содержание мысли во время произнесения слова».

Таким образом, ближайшее значение – это и есть ЛЗ слова, а дальнейшее значение – это понятие. Ближайшее значение опирается не на все существенные признаки предмета, а сначала на какой-то один, случайно попавший в поле сознания носителей языка в процессе познавательной деятельности. Напр., корова (праславянское *korva )первоначально значило рогатая (ср. лат. corvu – рог). И постепенно в процессе познания оно обогащается новыми признаками. Именно в этом смысле следует понимать и тезис Ю. С. Степанова, что «значение слова стремится к понятию как к своему пределу». Иногда для «ближайшего значения» используют термины «бытовое понятие», «наивное понятие», а для «дальнейшего значения» – «научное понятие»; но это не совсем точно и искажает мысль Потебни. Под «дальнейшим значением» Потебня понимал всю совокупность существенных и несущественных признаков данного предмета или явления, не только открытых наукой, но и верой, интуицией, опытом, в том числе – личным опытом, всю совокупность наших (и моих личных) знаний о данном предмете. Поэтому «ближайшее значение слова народно » (является общим для всех представителей данного народа), «между тем дальнейшее, у каждого различное по качеству и количеству элементов, – лично ».

3) Итак, категория лексического значения у Потебни, как и все прочие лингвистические категории, исторична. Потебня не пытается дать универсального определения лексического значения, верного для всех этапов исторической жизни слова; но он намечает, как рождается лексическое значение (проблема генезиса) и в каком направлении оно эволюционирует (проблема семантической истории слова), что гораздо важнее для науки, чем догматическое определение.

8.Учение о грамматической форме.

Для Потебни грамматическая форма – это не звучание, а особый тип значения , отличный от лексического (вещественного), добавочный к лексическому: «грамматическая форма есть элемент значения слова и однородна с его вещественным значением». Из этого общего тезиса вытекают следующие положения учения Потебни о грамматической форме слов:

1) Потебня выступает против отождествления грамматической формы с аффиксами (флексиями), поскольку грамматическая форма может и не иметь материального выражения (напр., глаголы женить, казнить имеют вид, но он никак материально не выражен). Поэтому присутствие грамматической формы в слове узнается не иначе, как «по смыслу, т. е. по связи с другими словами и формами в речи и языке».

2) Поскольку грамматическая форма есть, прежде всего, значение, то количество грамматических форм в языке определяется количеством грамматических значений. Так, «всякое новое употребление творительного падежа есть новый падеж, так что собственно у нас несколько падежей, обозначаемых именем творительного» (рубить топором – орудийный, порхать бабочкой – сравнительный, идти лесом – пространственный, покусан собакой – субъектный и т. п.).

3) На основании своего учения о грамматической форме Потебня критикует учение ранних компаративистов (Я. Гримма, А. Шлейхера и др.) о двух периодах в развитии человеческого языка – периоде роста, расцвета и периоде разрушения, старения, упадка. Уменьшение числа флексий компаративисты рассматривали как старение, упадок языка. Потебня утверждает, что уменьшение количества окончаний не приводит к уменьшению числа значений, а значит, и числа форм; прежние грамматические значения просто получают иное выражение (в порядке слов, сочетаемости и т. п.). В отличие от ранних компаративистов, Потебня говорит о прогрессе языка в связи с прогрессом мышления.

Семантическая эволюция слова заключается в вечном движении отобраза (образного значения) к понятию. Семантическую эволюцию слова Потебня связывает с эволюцией мышления, выделяя три исторически сменяющих друг друга типа мышления – мифический, поэтический и прозаический:

1) Мифическое мышление строится на простом сравнении-отождествлении (солнце= колесо , отсюда – небесная колесница ); это мышление не метафорично, а метонимично : оно исходит не из сходства сопоставляемых объектов, а из их действительного родства, по мнению носителей языка.

2) Поэтическое мышление строится на сравнении как способе познания неизвестного через уже известное. Различие между поэтическим и мифическим мышлением – в отношении сознания к образу: в первом случае солнце отождествляется с колесом, и говорящий верит, что по небу действительно катится небесная колесница; во втором случае солнце-колесо – образ, внутренняя форма, способ представления значения, но говорящий при этом осознаёт нетождественность двух объектов (солнца и колеса), выделяя общий признак этих объектов – округлость. Поэтическое мышление – громадный скачок вперед в сравнении с мифическим. Этот тип мышления метафорический .

3) Прозаическое мышление имеет место при забвении внутренней формы, когда «слово с представлением» («поэтическое» слово) превращается в «слово без представления» («прозаическое» слово). Причиной такого превращения является расширение значения слова (или сгущение мысли ), однако «самое расширение значения происходит при помощи поэтической формы». Иначе говоря, утрачивая прежнюю «поэтичность» (прежнюю внутреннюю форму) слово тут же обретает новую. Таким образом, по Потебне, в языке имеет место постоянная смена поэтического и прозаического мышления, причем эта смена «идет без конца назад и вперед».

Высшую ступень прозаического языка представляет собой язык науки . Он оперирует уже не словами-образами, а словами-понятиями. Прозаическое слово отличается от поэтического тем, что непосредственно сочетает звуковой комплекс со значением (внутренняя форма как посредник исчезает); перед нами – слово-термин.

ПЛАН ТЕМЫ

· Психологическое направление в языкознании:

а) XIX век: А.А. Потебня, Г. Штейнталь, Г. Пауль, М. Вундт, Б. де Куртенэ;

б) психологизм в языкознании XX в.: Ф. де Соссюр, А.Марти, К. Бюлер, Л.В. Щерба.

· Психолингвистика как новый этап психологического направления.

· Методы психолингвистических исследований.

· Проблемы языка и речи, языка и мышления в отечественной лингвистике.

1.Психологическое направление в языкознании:

а) XIX век: А.А. Потебня, Г. Штейнталь, Г. Пауль, М. Вундт, Б. де Куртенэ;

б) психологизм в языкознании XX в.: Ф. де Соссюр, А.Марти, К. Бюлер, Л.В. Щерба.

Психологическое направление (лингвистический психологизм) в языкознании – это совокупность течений, школ и отдельных концепций, рассматривающих язык как феномен психологического состояния и деятельности человека или народа (Л.Н. Мурзин, 1998, с. 405). В истории языкознания представители психологического направления по-разному объясняли исходные понятия, предмет и задачи исследования. Система взглядов на природу языка существенно менялась. Поэтому можно говорить о ряде психологических направлений и школ в языкознании, однако все они характеризуются общими чертами:

1) противопоставленностью логическим и формальным лингвистическим школам;

2) стремлением исследовать язык в его реальном функционировании;

3) ориентацией на психологию как на методологическую базу.

К вопросам соотношения мысли и языка, мышления и речи проявляли интерес уже в древнем мире. Аристотель (384–322 гг. до н.э.) в работе «Риторика» устанавливал три составляющихкомпонента общения : говорящий, слушатель, речь. Античные философы исследовали средства организации речи. Идеи древних мыслителей позже перешли в риторические сочинения эпохи Возрождения и Просвещения. До сих представляют интерес рассуждения средневековых философов о языке как орудии речевой деятельности. Блаженный Августин Аврелий обратил внимание на знаковую природу языка; Василий Кесарийский так рисовал картину порождения речи : сначала в мысли рождается образ предмета, потом мы избираем значение, передаём мыслимое на производство речевых органов и с помощью сотрясения воздуха, которое необходимо для членораздельного движения голоса, делаем явной тайную мысль.

Собственно психологическое направление в лингвистике возникло в недрах сравнительно-исторического языкознания в 50-е гг. XIX в. под влиянием философии языка В. фон Гумбольдта , подчеркивавшего деятельностный , а не предметный аспект языка, показавшего развитие языковой способности у ребёнка в процессе овладения речью. По В. Гумбольдту, речевая деятельность есть проявление индивидуальных восприятий, связанных с общей природой человека: «Каждый индивид употребляет язык для выражения именно своей неповторимой самобытности».

Основателем психологического направления в языкознании считают Геймана Штейнталя (1823–1899). Уже в первый период своего развития психологическое направление отмежевалось от логической школы . Г. Штейнталь отмечал, что категории грамматики и логики столь же слабо соотнесены друг с другом, как понятия круга и красного; логика общече­ловечна и не может вскрыть специфики языка данного народа. То есть логике как методологической основе предшествующего языкознания теперь противопоставлялась психология . Следуя В. Гумбольдту, Г. Штейнталь видел

в языке выражение «духа народа» – народной психологии, подчеркивая социальную природу языка. С целью создать социальную психологию (этнопсихологию) Г. Штейнталь основал «Журнал этнической психологии

и языкознания» . В соответствии с постулатом В. фон Гумбольдта психологическое направление рассматривало язык как явление историческое и динамическое , это отвечало и целям сравнительно-исторического метода.

Лингвистический психологизм переносил психологические понятия и термины ассоциативной психологии на язык, проявлял внимание к речевым актам живого языка, к внутренней стороне языка. Подходя к языку со стороны психологии говорящих, психологическое направление подчеркивало теснейшую связь языка и мышления . Г. Штейнталь даже утверждал, чтоязык и есть мышление. Представители первого этапа психологического направления полагали, что языковое мышление опирается на внутреннюю форму языка. Придавая понятию «внутренняя форма» большое значение, лингвисты применяли его к истории языка.

Внутренняя форма слова – это семантическая и структурная соотнесенность составляющих слово морфем с другими морфемами данного языка. Состав основы указывает на мотивированную связь звучания слова с данным значением , например, подснежник – цветок, появляющийся ранней весной, почти из-под снега. Но ведь не у всех слов сквозь их строение «просвечивает» мотивировка названия. Для большинства слов мы не можем сказать, почему именно так, а не иначе назван этот предмет, признак и т.п. По мнению Г. Штейнталя, в доисторические времена языки обладали внутренней формой, а в исторический период они её стали утрачивать.

Известным российским представителем психологического направления в языкознании, оригинальным языковедом-мыслителем был профессор Александр Афанасьевич Потебня, жизнь и деятельность которого связана с Харьковским университетом. Связи языка и мышления посвящена одна из первых его книг «Мысль и язык» (1862). 26-летний учёный сумел не только показать себя зрелым философом языка, он сформулировал ряд глубоких теоретических положений о единстве материи и формы слова, то есть о разграничении внешней (звуковой) формы слова и внутренней. Позже это положение в языкознании было сформулировано в виде противопоставления плана выражения и плана содержания .

Поскольку мышление осуществляется в слове, А.А. Потебня различает два типа мышления – поэтический (образный, символический) и прозаический . Именно с развитием мышления ученый связывал эволюцию языка . Важной лингвистической работой А.А. Потебни стал четырехтомный труд «Из записок по русской грамматике» (1874). По некоторым вопросам русская школа психологического направления расходилась с немецкой. Так, А.А. Потебня подчеркивал специфические качества грамматики, её формальные свойства, тогда как Г. Штейнталь больше внимания обращал на её психологическую сторону, преувеличивая роль психологических факторов в развитии языка и нередко отождествляя психологические и грамматические категории.

Осознание слабых сторон психологического направления этого периода привело в 70-е гг. XIX в. к формированию младограмматизма . Младограмматики разделяли идеи о психологической природе языка, но отвергали этно­психологию, считая единственной реальностью, данной лингвисту, индивидуальный язык. Поэтому лейпцигская школа младограмматиков призывала изучать не абстрактный язык, а говорящего человека, единственной методо­логической основой языкознания признавая индивидуальную психологию. Основной призыв младограмматиков – изучать не абстрактный язык, а говорящего человека. Ученые этого направления не отрицали эволюцию языка, но сводили её к двум явлениям: регулярным звуковым изменениям – фонетическим законам и к изменению по аналогии.

Крупнейший представитель младограмматиков и психологического направления в языкознании Герман Пауль (1846–1921) в знаменитом труде «Принципы истории языка» писал: «Подлинным объектом языкового исследования является совокупность проявлений речевой деятельности всех относящихся к данной языковой общности индивидов в их взаимодействии». Языковое творчество, считал он,индивидуально , в языке не удерживается ничего, что «не было бы санкционировано согласием данной общности людей». Г. Пауль утверждает, что «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов», отрицая по сути существование языков и диалектов как общественно-исторических образований. Наблюдая смысловые изменения слов, ученый предложил классификацию типов смысловых переходов слова – полисемии (метафоры и метонимии). Причины изменений значений слов Г. Пауль видел в неустойчивости индивидуальной психики, порождающей колебания и передвижения между узуальным и окказиональным значениями в слове.

На рубеже XIX–XX вв. большую известность приобрели работы Вильгельма Макса Вундта (1832–1920), выступившего против индивидуализма младограмматиков, в частности Г. Пауля: «Пауль совершенно не принимает в расчёт того факта, что язык, мифы, обычаи создаются именно обществом и при развитии их во всех существенных отношениях общество определяет индивидуум; индивидуум же не определяет общество даже каким-либо косвенным образом». В первом томе монографии «Язык» В. Вундт утверждает, что язык является средством объединения духовных сил индивидуумов и отражает накопленный народом в его обычаях и мифологии многовековой культурный опыт. Однако общая социальная направленность психологической системы В. Вундта – коллективный психологизм – мало чем отличается от индивидуальной психологии младограмматиков.

Хотя единственной методологической основой языкознания младограмматики признавали психологию, но сущность языка они не «растворяли» в психологии. Идеи психологизма младограмматиков частично разделяли представители Казанской лингвистической школы (Бодуэн де Куртене и его последователи). Но так же, как и В. Вундта, последователей И.А. Бодуэна не удовлетворяла односторонняя ориентация младограмматиков на индивидуальную психологию. Представители Казанской лингвистической школы старались подчеркнуть социальную сущность психологии говорящих. Сам И.А. Бодуэн де Куртенэ считал, что сущность языка состоит в речевой деятельности , призывал к изучению живых языков, что и осуществлял практически. По нескольку месяцев проводил он в экспедициях, изучая славянские языки и наречия, исследуя языковые факты, обращаясь к данным этнографии, археологии. И.А. Бодуэн разграничивал два вида единиц языка – языковые и функционально-речевые , неоднократно подчеркивая психичность и социальность человеческой речи. Его занимали проблемы порождения речи, возникновения детской речи, патологии речи, а также проблемы соотношения языка и мозга, языка и души. Многие идеи И.А. Бодуэна стали углублённо развиваться в лингвистике значительно позже.

Однако двойственность самого учения: звук и психическое представление звука, значение и психическое представление значения, преувеличение роли индивидуальной психологии и речи – всё это привело к кризису психологического направления в языкознании уже к началу XX в.

В первой половине ХХ в. на смену лингвистическому психологизму приходит структурализм (структурная лингвистика). Однако традиции психологического подхода к языку не были утрачены.

Знаменитый «Курс общей лингвистики» (1916) швейцарского языковеда Фердинанда де Соссюра (1857–1913) представлял собой итог развития науки о языке XIX в. и проект лингвистики XX в. Велики заслуги Ф. де Соссюра в разработке фундаментальных теоретических проблем языкознания. Он первый выделил проблему разграничения языка и речи .

Язык, по Ф. Соссюру, – это абстракция, «система чисто лингвистических отношений». Речь индивидуальна и конкретна, она полна случайных, несущественных особенностей. Язык творит речь и в то же время сам творится в языке: «Язык одновременно и орудие, и продукт речи». Ученый считал, что лингвистика должна изучать только язык, а речь – это объект нелингвистических наук, а значит, следует различать лингвистику языка и лингвистику речи. Большинство современных учёных также противопоставляют язык и речь по разным критериям:

1) язык – система средств общения, речь – реализация этой системы (фактический процесс говорения);

2) язык – это абстрактное явление, речь – конкретное;

3) язык – явление узуальное, речь – окказиональное;

4) язык – социальное, речь – индивидуальное;

5) язык – код, речь – обмен сообщениями;

6) язык – совокупность элементов в парадигматическом плане, речь – их сущность в синтагматическом плане.

Поэтому некоторые исследователи определяют язык и речь как две стороны одного явления, с взаимосвязанными и взаимодополняющими свойствами.

В 30–40-х гг. ХХ в. появилась эгоцентрическая концепция поля немецкого лингвиста К.Л. Бюлера . Карл Бюлер выступил против «заношенного реквизита» традиционной формальной грамматики, предложив обратиться к некоторым понятиям современной психологии. В свете семиологического принципа он выделил три функции в любом акте речи: функцию выражения – экспрессивную, соотносящуюся с говорящим, функцию обращения – апеллятивную, соотносящуюся со слушающим, и функцию сообщения, соотносящуюся с предметом речи. Большинство лингвистов, исключая психологическую подоплёку терминов К. Бюлера, признают за речевым актом названные выше функции. К. Бюлер привлёк из психологии понятия поля и ситуации. Он обнаруживает в языке некоторые «поля» (например, указательное поле личных местоимений, местоименных наречий и др.), которые создаются говорящим в соответствии с коммуникативной ситуацией. Заметим, что введённые в научный обиход термины поля и ситуации оказались чрезвычайно плодотворными для лингвистики второй половины XX – начала ХХI вв.

Существенный вклад в развитие психологического направления в языкознании ХХ в. в отечественной лингвистике внес ученик И.А. Бодуэна де Куртенэ, основатель Петербургской фонологической школы Л.В. Щерба (1880–1944). Придавая большое значение исследованию живой разговорной речи, он одним из первых высказал мысль о том, что живой язык существует преимущественно в форме диалога , и пришёл к выводу: можно описать язык в соответствии с тем, как человек говорит , – это будет активная грамматика , а можно – в соответствии с тем, как он воспринимает чужую речь, – это, в терминологии Л.В. Щербы, пассивная грамматика . Научное кредо Л.В. Щербы передают такие его слова: «Идеалом для меня... – была живая мысль, наблюдение над живыми фактами языка, думанье над ними».

Учёный считал, что во многих случаях истину можно постичь только с помощью эксперимента . Он по праву считается одним из пионеров применения экспериментальных методов в лингвистике . В статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» (1931) Л.В. Щерба различает,

во-первых, речевую деятельность – процессы говорения и по­нимания речи;

во-вторых, языковой материал , то есть совокупность всего творимого и понимаемого;

в-третьих, языковую систему – словарь и грамматику языка. Задачей лингвиста ученый считает изучение именно системы языка. Однако его труды и экспериментальные методы способствовали эффективности исследования не только языка, но и речевой деятельности.