Цервикогенная головная боль: современные представления и тактика лечения. Тактика лечения артериальной гипертонии Что такое тактика лечения

Ниже представлены указания, выработанные Национальным Институтом Онкологии США.

Стадии 1 и 2

В случае если опухоль высоко или умеренно дифференцирована, а патологический процесс находится на стадии развития 1а или 1б, для лечения большинства пациенток достаточно . В этом случае объём вмешательства подразумевает проведение гистерэктомии , двусторонней сальпинго-оофоректомии и иссечения сальника. Помимо этого, хирург должен взять тазовые и брюшные перитонеальные биопсии, биопсии тазовых и парааортальных лимфатических узлов, а также перитонеальные смывы. В случае если речь идёт о лечении молодой пациентки, желающей сохранить возможность выносить и родить ребёнка, может быть проведена односторонняя сальпинго-оофоректомия, однако, при таком решении имеет место некоторый шанс возникновения рецидива.

Если речь идёт о лечении низкодифференцированной опухоли или же овариального рака на стадии 1с, шанс рецидива рака после хирургического лечения составляет 30%. В ходе проведённых масштабных клинических испытаний врачи хорошо показали себя следующие подходы к лечению таких патологий:

• Интраперитонеально Р-32 или проведение лучевой терапии;
• Проведение курса системной химиотерапии, основанной на монотерапии препаратами платины или в сочетании их с алкилирующими средствами;
• Системная химиотерапия, основанная на препаратах, содержащих платину, в сочетании с паклитакселем.

Стадии 3 и 4

Стандартом лечения пациенток с овариальным раком на стадиях 3 и 4 является комбинация хирургического вмешательства и курса (для пациенток с раком на стадии 4 прогноз значительно менее благоприятен). На 4-й стадии развития болезни эффективность хирургии не слишком велика, однако, в большинстве случаев основное количество злокачественных клеток расположены в пределах брюшной полости, а хирургическое вмешательство является одним из инструментов сдерживания патологического процесса и контроля над ним.

Интроперитонеальная (внутрибрюшинная) химиотерапия.

Фармакологическое обоснование этого варианта введения препаратов при лечении данных видов рака было установлено в конце 70-х – начале 80-х прошлого века. Изучалось несколько препаратов одновременно, однако, результаты, привлекшие основное внимание, были получены при использовании цисплатина и комбинаций с ним. Чаще всего, положительный эффект отмечался при небольших размерах опухолей (меньше 1 см). В 1990-х годах были проведены рандомизированные исследования оценки эффективности интроперитонеального пути введения препарата цисплатин по сравнению с его внутривенным введением. Было установлено, что интраперитонеальное введение имеет огромное преимущество, а именно – раковые клетки, которые располагаются непосредственно в брюшной полости, получают данный препарат в большей концентрации. Однако не стоит забывать и о значительном количестве побочных эффектов:

• Со стороны катетера – инфицирование, закупорка, повреждение иглой кишечника;
• Общие – боли в животе значительной степени выраженности, сильные тошнота и рвота.

Зачастую побочные эффекты вынуждают пациенток настаивать на досрочном прекращении лечения. Несмотря на все это, именно интроперитонеальная химиотерапия помогает многим пациенткам продлить срок жизни.

Данное лечение проводится исключительно при нормальном функционировании почек, поскольку оно весьма токсично.

Варианты лечения пациенток на IV стадии

Циторедуктивная хирургия

Целесообразность применения циторедуктивной хирургии исследовали в течение длительного времени. Проведенные глобальные клинические исследования показали повышение процента выживаемости у группы пациенток, которым проводилась циторедуктивная хирургия после завершения четырех циклов воздействия циклофосфамидом и цисплатином в сравнении с группой пациенток, которым химиотерапия проведена была, а хирургия – нет. При выполнении циторедуктивной хирургии в сочетании с дальнейшим назначением химиотерапевтических препаратов первой линии у большинства пациенток удаётся достигнуть полной регрессии опухоли с нормализацией всех опухолевых маркеров. Тем не менее, результаты пятилетней выживаемости пациенток с раком яичников III стадии составляют около 25%, а IV стадии, к сожалению, не выше 10%.

Системная химиотерапия

Препаратом первой линии при лечении овариального рака является цисплатин или же его аналог второго поколения, карбоплатин, назначаемый либо в комбинации с другими препаратами (например, с таксаном ), либо же отдельно. Эффективность цисплатина представляет собой примерно 60% у пациентов, которым химиотерапия ранее не проводилась, и около 30% у тех, кто проходит химиотерапию повторно. Пятилетняя выживаемость в первой группе составляет около 16%. Карбоплатин в последнее время используют всё чаще, поскольку он обладает меньшей степенью токсичности в сравнении с цисплатином при одинаковой с ним степени активности.

Наиболее популярными комбинациями препаратов на основе платины считаются схемы цисплатин+циклофосфамид и карбоплатин+циклофосфамид .

Принимая во внимание тот факт, что препараты, содержащие платину, играют важнейшую роль в терапии рака яичников, очень перспективным выглядит на сегодняшний день разработка платинового производного третьего поколения – оксалиплатина . Данные исследований уже доказали активность препарата как в комбинациях, так и в монотерапии, причем была выявлена ограниченная перекрестная резистентность препарата с цисплатином и карбоплатином. Отмечено также, что эффективность препарата третьего поколения в сравнении с первым поколением существенно не различается, однако степень токсичности комбинации оксалиплатина с циклофосфамидом значительно ниже: снизилось количество требуемых гемотрансфузий, выраженные лейкопения и тошнота наблюдались намного реже.

Нельзя не упомянуть также ряд новых препаратов, среди которых наиболее изученными и широко используемыми являются таксаны, а именно паклитаксел. Клиницисты отмечают его высокую активность как у пациенток с рецидивами, так и у больных, не получавших ранее никакого лечения. Согласно проведенным исследованиям, замена циклофосфамида на комбинацию паклитаксела и цисплатина приводит к значительному увеличению частоты всех объективных эффектов, а также удлинению общей и безрецидивной выживаемости. Сегодня комбинацию препаратов цисплатин+паклитаксел считают стандартной для индукционной химиотерапии при лечении злокачественных патологий яичников, тем не менее, широкое использование её в России ограничено ввиду высокой стоимости курса лечения.

Доцетаксел – второе производное таксана – также обладает высоким уровнем активности при раке яичников: эффективность данного препарата в комбинации с препаратами, содержащими платину, составляет при проведении индукционной терапии 83%. Отмечается, что при этом комбинации с включением доцетаксела обладают меньшей степенью нейротоксичности; однако, результатов сравнительных исследований токсичности и эффективности доцетаксела до сих пор нет. Именно поэтому сегодня во всех официальных предписаниях и рекомендациях паклитаксел является препаратом выбора.

При возникновении рецидива заболевания вероятность ответа на проведение повторной химиотерапии, основанной на препаратах, содержащих платину, зависит от протяженности того периода, в течение которого препарат не применялся. Если такой период превышает полгода, то многие клиницисты повторное лечение предпочитают проводить, переводя пациенток с цисплатина на карбоплатин, или же наоборот. Однако, те пациентки, патология которых прогрессирует в условиях исходного приема препаратов платины, а также те, у которых рецидив рака яичников развивается в течение полугода после такового лечения препаратами платины, весьма редко отвечают на продолжение лечения этими препаратами. Считается тогда, что их заболевание к платине резистентно. Для таких пациенток нередко применяется паклитаксел как активный лекарственный препарат. Препарат этот, в целом, достаточно хорошо переносится, однако, у него есть ряд побочных эффектов, таких как алопеция, нейропатии и миелосупрессия.

Проводившиеся в 2003 г. клинические исследования доказали положительный эффект комбинации паклитаксела и препаратов, содержащих платину, на выживаемость без прогрессии патологии, а также на общую выживаемость в группе пациенток с рецидивом рака яичников, чувствительного к платине. Чаще всего паклитаксел комбинировался с карбоплатином.

Ещё одним из перспективных препаратов химиотерапии второй линии клиницисты называют гемцитабин. Эффективность его как препарата первой линии составляет около 23%, в комбинации же с цисплатином – 70%. При проведении химиотерапии комбинацией препаратов топотекана и паклитексела удаётся достигать общего эффекта 29-46%.

Характеристика пациентов, которым требуется проведение второй линии химиотерапии :

• Рецидивирующий рак яичников, потенциально чувствительный к препаратам, содержащим платину . В эту группу клиницисты включают больных, которые достигли полной регрессии раковой опухоли при проведении химиотерапии препаратами первой линии с включением препаратов, содержащих платину, у которых наступило прогрессирование не ранее чем через полгода после прекращения лечения;
• Резистентный рак яичников . В эту группу клиницисты включают пациентов, которые достигли полной регрессии раковой опухоли при проводившейся химиотерапии препаратами первой линии с включением препаратов, содержащих платину, у которых прогрессирование патологии наступило раньше чем через полгода после прекращения лечения;
• Персистирующий рак яичников . В эту группу включаются пациенты, которые достигли частичной регрессии опухоли при проведении химиотерапии препаратами первой линии с включением препаратов, содержащих платину, но у которых сохранилось повышенное содержание СА-125 или имеются некоторые определяемые проявления злокачественного процесса, например, при выполнении операции second look;
• Рефрактерный рак яичников . В эту группу включают больных, у которых не отмечается эффект от проводившейся химиотерапии препаратами первой линии с включением препаратов, содержащих платину, а также тех пациентов, у которых отмечается прогрессирование патологии на фоне химиотерапии препаратами первой линии.

Арсенал препаратов, которые используются для проведения химиотерапии второй линии, очень велик. Это является красноречивым свидетельством, что фактически ни один из них не позволяет достигать длительных ремиссий. Эффективность препаратов второй линии варьирует в пределах 12-40% при средней продолжительности жизни пациентки от 9 месяцев до года.

К сожалению, многолетний опыт нам показывает, что химиотерапия препаратами второй линии, хотя и позволяет в некоторой степени контролировать симптомы болезни у большинства пациентов, в том числе и тех, кто показал резистентность к препаратам платины, увеличивать временной период до прогрессирования и общий срок продолжительности жизни у некоторых больных, но не способна, увы, приводить к излечению. Фактически, химиотерапия второй линии является паллиативной мерой.

В настоящее время достаточно плотно ведется поиск новых подходов к лечению пациентов с раком яичников, такие как возможное применение вакцинотерапии и генной терапии. Однако, учитывая хроническое протекание рака яичника, есть определенная надежда, что новейшие методы лечения будут обеспечивать длительную стабилизацию патологии при условиях минимальной токсичности и хорошего общего состояния пациентов.

Консолидация и/или поддерживающая терапия

Под поддерживающей терапией понимают проведение пациенту дополнительных курсов химиотерапии, свыше шести стандартных. Таким образом, предполагается отсрочить или же вовсе предотвратить рецидив патологии. Для уточнения целесообразности проведения такой терапии было проведено клиническое исследование. Пациенты, которые достигли полной регрессии раковой опухоли, после завершения шести курсов стандартной химиотерапии паклитакселом и производными платины получали дополнительно либо три, либо двенадцать курсов лечения паклитакселом каждые 3 недели. При наблюдении за пациентами выяснилось, что поддерживающая терапия может быть полезной при высокой чувствительности опухолей к химиотерапии. Однако, до сих пор целесообразность применения поддерживающей терапии является предметом многочисленных споров.

Материал оказался полезным?

Постановку правильного диагноза слишком часто считают главной точкой приложения интеллектуальных сил врача. По мнению многих, если диагноз сформулирован, т. е. найдено определение состоянию больного, то основная задача решена, большого умственного напряжения больше не потребуется, так как лечение - это не более, чем соблюдение рекомендаций экспертов: процесс лечения по существу приравнивают к пользованию поваренной книгой.

Однако выбор тактики лечения и само проведение лечебных мероприятий - гораздо более сложный и динамичный процесс, чем может показаться, если судить по тому скромному месту, которое ему традиционно отводят в программах медицинских институтов. Для того, чтобы выбранная тактика наилучшим образом подходила конкретному больному, а лечение было максимально успешным, требуется систематический подход к вопросу о том, что нужно делать, что делать рискованно и как избежать возможных ошибок. Хороший врач всегда действует по системе, логически переходя от одного этапа к другому. Вот эти этапы:

1. Клиническое прогнозирование.

2. Сравнительная оценка эффективности и рентабельности возможных методов лечения.

3. Оценка опасности побочных эффектов лечения.

4. Выбор тактики лечения.

5. Проведение лечебных мероприятий.

6. Анализ результатов лечения.

Цель клинического прогнозирования - как можно точнее оценить вероятное развитие событий в отсутствие вмешательства врача; это облегчает оценку эффективности возможных лечебно-профилактических мероприятий.

Клиническое прогнозирование столь же существенно для правильного лечения, как установление причинно-следственных отношений - для диагностики. Одна из основных задач медицины в начале нашего столетия состояла в предсказании естественного течения болезней. Врачи научились клиническому прогнозированию задолго до появления мощных средств диагностики и лечения. В начале XX века главной задачей медицинского образования было обучение искусству прогнозирования. Лучшие медицинские институты славились тем, что выпускали лучших врачей-предсказателей . Наше столетие ознаменовалось колоссальным прогрессом во всех областях медицины. Но именно потому, что основное внимание врачей было обращено на новые методы диагностики и лечения, на долю клинического прогнозирования его осталось гораздо меньше.

Фактически существует два вида клинического прогнозирования: пока болезнь еще не возникла и когда она уже налицо. Чтобы различать эти два вида прогнозирования, мы пользуемся следующими понятиями: риск болезни - это вероятность возникновения болезни, прогноз болезни - это предсказание будущего развития болезни, оценка вероятности возникновения осложнений, смерти больного или, наоборот, его выздоровления. Прогноз болезни - это связующее звено между диагностикой и лечением. Оба вида клинического прогнозирования можно включить в нашу трехкомпонентную схему диагностики следующим образом:

Риск болезни Прогноз болезни

Причинам Болезнью Симптомы

Признание того, что анализ риска болезни - самостоятельный вид клинического прогнозирования, помогает избежать широко распространенного среди медиков пренебрежительного отношения к профилактическому обследованию и лечению". Многие врачи ошибочно полагают, что главная их задача - лечить болезни, а не предупреждать их возникновение. Чтобы направить усилия в правильное русло, важно определить те особенности больного, которые повышают вероятность болезни, так называемые факторы риска.

Факторы риска разделяют на устранимые (например артериальная гипертония или курение) и неустранимые (например возраст и пол). Выявление устранимого фактора риска может служить основанием для профилактического лечения. Такая стратегия хорошо зарекомендовала себя, например, в случае артериальной гипертонии; сейчас ее энергично внедряют по отношению к гиперлипидемии. Неустранимые факторы риска типа возраста и пола используют для отбора групп повышенного риска той или иной болезни, например рака молочной железы, с целью ранней диагностики.

Важно, однако, сознавать, что профилактика не всегда ведет к настоящему успеху. Здесь возможны следующие ошибки: иллюзия выигрыша во времени - когда профилактика приводит к мнимой отсрочке плохого исхода, и иллюзия улучшения прогноза - профилактика приводит к мнимому предотвращению болезни или плохого ее исхода.

Иллюзия выигрыша во времени

Обоснованием профилактического обследования нередко служит представление о том, что эффективность некоторых методов лечения тем выше, чем раньше они применены. Однако это не всегда так. Показано, например, что раннее выявление рака легких среди курильщиков с помощью обычной рентгенографии грудной клетки и анализа клеточного состава мокроты не улучшает исхода болезни. Однако период между моментом постановки диагноза и смертью больного возрастает: все, что дает такое профилактическое обследование - это удлинение срока, в течение которого больному известен его диагноз. Впрочем, выигрыш во времени иногда действительно позволяет найти эффективный метод лечения. В противном случае речь идет лишь о раннем распознавании плохого исхода.

*Термин профилактика объединяет два понятия: профилактическое обследование - обследование людей, входящих в группу риска, с целью возможно раннего выявления у них болезни и профилактическое лечение - лечение, направленное на устранение факторов риска.

Профилактическое лечение, направленное на устранение факторов риска, может оказаться запоздавшим и не способствовать предупреждению болезни. Например, через пять лет после менопаузы польза от заместительной терапии эстрогенами для профилактики остеопороза минимальна.

Не всякая профилактика оправдана: когда не существует достаточно эффективных методов воздействия на факторы риска или на саму болезнь, профилактика не имеет смысла.

Иллюзия улучшения прогноза

Тот факт, что профилактические обследования выявляют большое число случаев медленно прогрессирующих болезней, как будто говорит в пользу профилактики. Однако многие болезни могут навсегда остаться бессимптомными. Интенсивный скрининг на присутствие некоторых злокачественных опухолей, например рака предстательной или щитовидной желез, безусловно, увеличил бы число выявленных случаев рака, однако на вопрос о том, угрожали бы они больному, оставшись нераспознанными, ответить трудно. В подобных ситуациях неясно, в какой мере раннее выявление болезни предупреждает развитие ее клинически выраженных форм.

По мере совершенствования методов диагностики возрастают возможности выявления факторов риска и начальных стадий болезней. Однако настаивать на профилактическом воздействии врач может только в том случае, если он имеет полное представление о естественном течении болезни, знаете существовании ее относительно неопасных, непрогрессирующих, хорошо поддающихся лечению форм, при которых в раннем лечении нет необходимости.

Выявляя факторы риска и оценивая их действие, важно знать о возможных трудностях - источниках ошибок:

I. Действие каждого фактора риска следует оценивать не только качественно, но и количественно: нужно определять относительный риск для каждого фактора.

2. Присутствие множественных факторов риска может многократно увеличить риск болезни. Иногда риск болезни резко снижается при ослаблении действия или устранении хотя бы одного фактора риска.

Относительный риск

Относительный риск болезни - это вероятность возникновения болезни в присутствии фактора риска, деленная на вероятность ее возникновения в отсутствие этого фактора. Если такой фактор риска тромбофлебита, как прием противозачаточных таблеток, увеличивает вероятность болезни в 10 раз по сравнению с вероятностью тромбофлебита у женщин, не принимающих противозачаточных таблеток, то относительный риск приема противозачаточных таблеток равен 10. Можно говорить об относительном риске, даже когда причинная связь данного фактора с данной болезнью остается недоказанной. Включение противозачаточных таблеток в число факторов риска тромбофлебита позволяет использовать величину относительного риска при принятии индивидуальных решений. Для женщины относительный риск, равный 10, означает: если вы - среднестатистическая женщина, то вероятность возникновения у вас тромбофлебита при приеме противозачаточных таблеток возрастет в 10 раз по сравнению с вероятностью этой болезни без них.

Однако для разных людей этот относительный риск может означать совсем разное. Скажем, относительный риск, равный 10, соответствует возрастанию вероятности болезни и с 0,001 % до 0,01 %, и в то же время - с 1 % до 10 %. Поэтому, давая совет по поводу применения противозачаточных средств, следует учитывать, что для 3? - летней женщины с артериальной гипертонией и тромбофлебитом в анамнезе десятикратное повышение риска последнего - отнюдь не то же самое, что для 20-летней женщины с неотягощенным анамнезом.

Множественные факторы риска

Когда у человека имеется два или более факторов риска одной болезни, следует оценить возможный характер их взаимодействия. Множественные факторы риска могут суммироваться, умножаться или действовать независимо . Один и тот же фактор риска, например курение, может по-разному взаимодействовать с другими факторами в разных ситуациях. Так, курение и вдыхание асбестовой пыли - факторы риска рака легких, причем относительный риск, создаваемый обоими факторами, представляет собой произведение относительного риска, создаваемого каждым из них: если относительный риск в результате продолжительного вдыхания асбестовой пыли равен 5, а в результате продолжительного курения - 10, то относительный риск, обусловленный обоими факторами вместе, составит 50. При таком характере взаимодействия устранение одного из факторов резко снизит риск рака легких. Наоборот, в отношении мезотелиомы плевры сочетание курения с вдыханием асбестовой пыли не повышает риска, связанного только с последним фактором.

В некоторых ситуациях относительный риск, обусловленный отдельными факторами, нужно суммировать. Так, оценивая риск ишемической болезни сердца у курильщика, страдающего артериальной гипертонией и гиперхолестеринемией, следует сложить величины относительного риска, создаваемого всеми тремя факторами.

Таким образом, чтобы правильно интерпретировать риск той или иной болезни, нужно знать характер взаимодействия отдельных факторов риска.

Обнаружив болезнь, мы всегда хотим определить и ее прогноз. Цель прогноза - предсказать, как будет протекать болезнь у конкретного больного. При этом, как и при анализе риска, используют данные наблюдений за целыми группами больных, но в случае прогноза болезни к этим данным добавляют сведения об индивидуальных особенностях больного. Наша способность предсказывать течение конкретной болезни у конкретного больного обычно очень ограничена, особенно если речь идет об отдаленном прогнозе. Исследования показали, что даже при попытке определить, какой из больных с неизлечимым раком проживет еще шесть месяцев, терапевты, онкологи и работники социального обеспечения приходят к одинаково неудовлетворительным результатам, которые ненамного лучше случайных . Нам, как правило, приходится фокусировать внимание лишь на самом ближайшем будущем, т. е. делать краткосрочный прогноз.

Изучение большого числа больных с точно установленным диагнозом помогает выделить объективно оцениваемые прогностические факторы, на основе которых можно предсказывать исход болезни. Эти факторы используют для разделения больных на группы в соответствии со стадией или клинической формой болезни, затем изучают исходы болезней в разных группах, сравнивают исходы у больных, получавших лечение, с исходами естественного течения болезни. Однако в любой группе больных с одинаковым прогнозом всегда окажется несколько человек с относительно более благоприятным течением болезни. Индивидуальный прогноз зависит от самых разнообразных обстоятельств, причем многие из них мы только начинаем понимать. Прогноз у конкретного больного - очень трудная клиническая задача. Необходимая для этого информация не всегда выражается легко поддающимися измерению параметрами; на прогноз влияют, например, качество питания больного, степень его нетрудоспособности и утраты подвижности, поддержка со стороны семьи и воля к жизни. Одно из средств сопоставления индивидуального случая с групповым прогнозом - оценка тенденций и скорости изменения состояния больного. Для этого следует особо остановиться на таких понятиях, как тяжесть состояния и острота болезни. Это - разные, хотя часто и взаимосвязанные понятия. Тяжесть состояния больного подразумевает вероятность смерти или инвалидности. Острота болезни определяет непосредственную близость последствий. Давайте обсудим, что необходимо для их правильной оценки, и рассмотрим некоторые распространенные ошибки в определении краткосрочного клинического прогноза.

Тяжесть состояния больного

Иногда тяжесть состояния больного очевидна. Повышение артериального давления до 200/140 - артериальная гипертония, до 145/95 - тоже артериальная гипертония, но любому врачу ясна разница в степени тяжести этих двух состояний. Однако далеко не всегда тяжесть состояния больного так ясно выражается в абсолютных числах. Ошибки в определении тяжести состояния возникают в случаях, когда врача вводит в заблуждение:

Выраженность симптомов;

Тенденция изменения количественных показателей;

Завышенная оценка значимости лабораторных данных.

Врач может ошибаться в суждении о выраженности симптомов, поскольку часто об этом приходится судить по реакции больного. Люди, испытывающие одинаковую по интенсивности боль, выражают ее совершенно по-разному. Чтобы правильно интерпретировать реакцию на боль, нужно учитывать социальный и культурный статус больного. Часто об интенсивности боли легче судить, если попросить сравнить ее с прошлыми физическими страданиями, например с муками при рождении ребенка или сразу после операции. Некоторые из наиболее опасных для жизни состояний могут не сопровождаться сильной болью. С другой стороны, гораздо менее опасные состояния (например неосложненная мочекаменная болезнь) относятся к самым болезненным, и первая врачебная помощь при них часто сводится исключительно к облегчению боли. Ослабление боли при том, что другие симптомы сохраняются, иногда свидетельствует о развитии осложнений. В случае мочекаменной болезни спонтанное прекращение боли при сохраняющейся обструкции мочеточника означает переход болезни в более серьезную форму.

В ряде ситуаций ослабление боли бывает плохим прогностическим признаком: например, сразу после перфорации язвы желудка обычно наблюдается временное облегчение перед развитием перитонита.

Тяжесть состояния больного не следует оценивать исключительно по результатам лабораторно-инструментального обследования, т. е. ориентируясь только на то, насколько далеки показатели от нормы, и считая их нормализацию всегда хорошим знаком. Бывает, что нормализация показателей плохой прогностический признак: например, в терминальной стадии некроза печени повышенный ранее уровень печеночных ферментов в сыворотке крови становится низким из-за гибели гепатоцитов. В такой ситуации лучшими индикаторами тяжести состояния служат клинические симптомы. Не следует безоговорочно доверять результатам диагностических тестов, если они не соответствуют жалобам больного, анамнезу, и данным физикального исследования. Например, при тампонаде сердца, вызванной травмой, воспалительным процессом или перфорацией стенки желудочка, эхокардиографическое исследование может выявить лишь небольшой перикардиальный выпот . В такой ситуации неотложные лечебно-диагностические мероприятия должны быть основаны на клинической оценке тяжести состояния больного.

Иногда слабая выраженность симптомов мешает оценить всю тяжесть состояния больного. У врача, как и у больного, может возникнуть ложное впечатление о кратковременном недомогании. Так, кратковременные и нетяжелые приступы одышки могут служить проявлением тромбоэмболии мелких ветвей легочной артерии, а кратковременная мышечная слабость - преходящего нарушения мозгового кровообращения.

Острота болезни

Врачу нередко приходится оценивать остроту болезни еще до постановки точного клинического диагноза: оценка остроты болезни предшествует распознаванию самой болезни. Врач концентрирует внимание на тех симптомах, которые свидетельствуют о непосредственной угрозе для жизни больного. Неправильная оценка остроты болезни может стоить больному жизни, поскольку влечет за собой задержку в оказании неотложной помощи. К ошибкам, которые может совершить врач в экстренной ситуации, относятся:

Проведение диагностических мероприятий в ущерб лечению;

Назначение симптоматического лечения вместо принятия радикальных мер;

Тенденция ставить знак равенства между остротой болезни и степенью отклонения от нормы лабораторных показателей.

Стремление предварить неотложные лечебные мероприятия постановкой точного диагноза чревато самыми тяжелыми последствиями. Для большинства врачей очевидно, что при обильной рвоте кровью нужно сначала восполнить кровопотерю, а затем уже заняться поисками вызвавшей ее болезни. Менее очевидной может оказаться, например, необходимость немедленного измерения и коррекции внутричерепного давления при черепно-мозговой травме с последующим проведением всего остального комплекса исследований. Больным, доставленным в бессознательном состоянии, обычно назначают внутривенное введение глюкозы и антагонистов опиатов, даже если интоксикация наркотическими анальгетиками маловероятна. Многие состояния на первых этапах лечат одинаково вне зависимости от их этиологии. Острая кишечная непроходимость требует декомпрессии проксимальных отделов желудочно-кишечного тракта, лишь после этого нужно искать ее причину. Выраженную гиперкалиемию нужно быстро устранить, чем бы она ни была вызвана.

Проведение диагностических мероприятий в ущерб лечению может стоить больному жизни. Люди умирают не от отсутствия диагноза, а от нарушения жизнедеятельности органов и систем организма, поэтому в экстренной ситуации первоочередная задача врача - определить ближайший прогноз и на этой основе начать лечение.

Экстренные меры не обязательно предполагают немедленное устранение симптомов, в частности облегчение боли. Симптоматическое лечение - существенная часть общего процесса лечения, но иногда его начинают слишком рано, и это мешает получению информации, необходимой для принятия радикальных мер. Например, при синдроме острого живота больные часто настаивают на купировании боли с помощью наркотических анальгетиков, и врач идет им навстречу, еще не зная, понадобится ли хирургическое вмешательство. В результате симптоматика становится стертой, врач теряет настороженность и ему трудно принять правильное решение о необходимости срочной операции. Аналогичным образом, при боли в грудной клетке неясного происхождения нужно в первую очередь снять электрокардиограмму, подтвердить или исключить ишемию миокарда и только после этого дать больному нитроглицерин. Таким образом, к ошибкам следует отнести как задержку с лечением (из-за неправильной оценки остроты болезни), так и преждевременное устранение симптомов, хотя бы и с самыми лучшими намерениями. В экстренной ситуации перед врачами встает трудная задача - иногда нужно действовать очень решительно, еще до постановки диагноза, а иногда - не торопиться с устранением симптомов.

Даже очень острые болезни могут требовать не резкого вмешательства, а умеренного и постепенного. Многие патологические состояния сопровождаются компенсаторными реакциями , и потому быстрая их коррекция становится опасной. Так, слишком быстрое отогревание при глубокой гипотермии может привести к угрожающим жизни нарушениям сердечного ритма. Быстрая компенсация тяжелого длительного гипотиреоза чревата сердечной недостаточностью или неадекватной реакцией надпочечников. В других случаях отдельные системы органов не могут быстро приспособиться к резкому изменению условий жизнедеятельности. Слишком быстрое восстановление кислотно-щелочного равновесия при диабетическом кетоацидозе может привести к отеку мозга. Бывает даже, что лечение оказывается страшнее болезни: например, при гипокалиемии быстрое парентеральное введение калия не оставляет времени для его перехода в клетки и может вызвать нарушения сердечного ритма из-за преходящей циркуляторной гиперкалиемии.

Нередко, определив краткосрочный прогноз болезни, врач приходит к выводу, что имеется серьезная болезнь, но она не требует неотложного лечения. В этой широко распространенной ситуации полезно оценить скорость прогрессирования болезни у данного больного, - для многих болезней эта скорость практически постоянна. В этом случае наблюдение и тщательное измерение определенных параметров на протяжении довольно короткого периода времени позволяет с уверенностью сделать отдаленный индивидуальный прогноз. Речь идет о так называемых прогностических тестах. К ним относятся, например, функциональные легочные пробы в динамике при саркоидозе; периодическое определение содержания белка в суточной моче при болезнях почек; регулярное измерение внутриглазного давления при глаукоме.

Итак, клиническое прогнозирование, т. е. первый этап процесса лечения, требует от нас оценки риска болезни, а если она возникла, то прогноза ее развития. Для этого необходимы знания о естественном течении болезни, факторах риска и прогностических факторах; это - сведения статистического характера, основанные на наблюдениях за группами больных. Составляя индивидуальный прогноз, нужно сопоставить эти сведения с особенностями конкретного больного, тяжестью его состояния и остротой болезни. Правильная оценка тяжести состояния и остроты болезни позволяет предсказать ближайшие изменения в случае, если не проводить лечения. Для построения отдаленного индивидуального прогноза бывают очень полезны прогностические тесты.

В прошлом столетии роль врача нередко сводилась к простому наблюдению за естественным течением болезни. С тех пор в медицине произошли колоссальные изменения. Однако, как и прежде, врач должен знать как можно больше о естественном течении болезней, чтобы прогнозировать их возникновение и дальнейшее развитие. Искусство врача и сегодня, как во все времена, заключается в умении точно выбрать момент вмешательства или воздержаться от него, если такой необходимости нет. Предсказав развитие событий в отсутствие лечения, мы можем теперь оценить его достоинства и недостатки.

Когда врач оценил риск болезни у данного больного или, если тот уже болен, сформулировал индивидуальный прогноз, он должен спросить себя: можно ли улучшить положение? Во многих случаях патологический процесс затухает сам собой (самоизлечивающиеся болезни), и все, что необходимо, - это выбрать между простым наблюдением и непродолжительным симптоматическим лечением. Столкнувшись с серьезной болезнью и обдумывая, к какому методу лечения прибегнуть, врач должен обратиться к такой характеристике метода, как эффективность , поможет ли данный метод данному больному? Но это еще не все. От медика все чаще требуется ответ на вопрос о рентабельности выбранного лечебного метода.

Как оценить эффективность лечебного метода? Обычно мы полагаемся на рекомендации экспертов и выбираем метод, который считается наилучшим, - метод выбора. Откуда берутся эти рекомендации? Заключения об эффективности того или иного лечебного метода имеют два источника клинические испытания и врачебный опыт.

Общепризнанно, что для того, чтобы судить об эффективности того или иного лечебного метода нужны клинические испытания: хорошо спланированные, с использованием контрольных групп и групп больных с точно установленным диагнозом. Использование контрольных групп позволяет сравнивать действие изучаемого метода с плацебо или с традиционным лечением. Количество обследуемых должно быть таким, чтобы различия результатов в экспериментальной и контрольной группах были статистически достоверными, т. е. могли бы быть перенесены на генеральную совокупность, состоящую из всех людей, больных данной болезнью. Рандомизация, т. е. случайное зачисление испытуемых в экспериментальные и контрольные группы, позволяет делать допущение (по крайней мере в широкомасштабных испытаниях), что эти группы очень сходны между собой по составу больных.

Лучше всего, если в ходе клинических испытаний ни больные, ни исследователи не знают, кто относится к экспериментальной группе, а кто - к контрольной. Такой Двойной слепой контроль помогает обеспечить объективную оценку результатов, избежать проявления эффекта плацебо. Тщательное наблюдение ограничивает количество неучтенных случаев, которые появляются из-за плохих исходов. Однако, несмотря на все эти меры, успех клинических испытаний отнюдь не гарантирован, поэтому считать их панацеей от любых бед, возникающих при оценке эффективности лечения, нельзя. Даже хорошо спланированные и безупречно проведенные клинические испытания имеют следующие недостатки:

Отбор больных никогда не бывает абсолютно случайным;

Возможность прогнозировать отдаленные результаты лечения ограничена.

Неслучайный отбор больных

Отбор больных для клинических испытаний никогда не бывает абсолютно случайным . Обычно к исследованиям привлекают тех больных, которые настроены на сотрудничество и послушно выполняют все, что от них требуется, не страдают другими болезнями и не принимают лекарственных средств, способных повлиять на результат лечения и осложнить его оценку. Определенные категории больных обычно вообще не включаются в клинические испытания. К ним относятся дети, беременные женщины и пожилые люди, а также те, чьи индивидуальные особенности могут отразиться на результатах лечения . Правильно говорить, что в клинических испытаниях определяют не эффективность, а действенность лечебного метода: действенность - это вероятность положительного результата в экспериментальных условиях, тогда как эффективность - в клинической практике.

Отдаленные результаты лечения

В ходе клинических испытаний больные находятся под наблюдением в течение ограниченного и часто довольно короткого периода времени. Поэтому от таких испытаний нельзя ожидать точной оценки отдаленных результатов лечения.

В частности, ориентируясь на результаты клинических испытаний, даже прекрасно спланированных, трудно предугадать эффекты типа постепенного привыкания к лекарственному препарату.

Когда лечению подвергается большое количество людей, со временем могут проявляться эффекты, которые не поддаются прогнозированию, поскольку лечение само по себе меняет существующие в популяции условия. Например, разработка эффективного метода лечения венерической болезни способна на практике привести к повышению заболеваемости, поскольку уменьшает страх перед болезнью и в меньшей степени заставляет заботиться о ее предупреждении .

Возможность ошибок при экстраполяции данных, полученных в клинических испытаниях, не должна пугать врача. Медицина невозможна без экстраполяции за пределы известного. Однако осознание возможности ошибок помогает сохранять аналитический подход и гибкость мышления.

Клинические испытания не могут ответить на все вопросы, встающие перед врачом в его практической работе. Если читать между строк рекомендаций экспертов, то видно, что даже в них отнюдь не игнорируется врачебный опыт. В таких рекомендациях редко встречается слово следует и гораздо чаще - рекомендуется, допустимо. Если сказано, что какой-либо метод рекомендуют в некоторых случаях или по клиническим показаниям, это нужно понимать как точного ответа нет; полагайтесь на собственную оценку ситуации. Как же развить у себя необходимые для этого навыки? Тщательное наблюдение за ходом лечения и осмысление этого опыта - обязательный компонент превращения начинающего врача в искушенного профессионала.

Врачебный опыт позволяет нам применять знания общего характера в совершенно новых условиях. Кроме того, говоря о пользе этого опыта, можно утверждать, что он формирует клиническое мышление. Опытный врач - это тот, кто видел и хорошее, и плохое: хорошие и плохие исходы болезни, осложненные и неосложненные операции, обычные и редкие побочные эффекты, и потому обладает способностью реалистично оценивать ситуацию. Считается, что опыт учит врача тому, как избежать неудач и как повысить шансы на успех, - он учит работать.

Врачебный опыт дает необходимую основу при выборе метода лечения. Однако прежде чем полагаться на свой опыт, следует критически проанализировать, насколько он применим к конкретным условиям. Врачебный опыт имеет неизбежные ограничения. Доверяясь собственным, всегда ограниченным, наблюдениям, накопленным за годы клинической практики, врач в высшей степени склонен делать необоснованные выводы. Сэр Уильям Ослер писал: Наша мысль сбивается с верного пути, потому что соскальзывает в колею, накатанную одним-двумя известными нам случаями .

Тенденцию делать выводы, ориентируясь на свой ограниченный опыт, хорошо иллюстрирует старый медицинский анекдот: врач, видевший один случай болезни, говорит: Исходя из моего опыта…, врач, видевший два случая, возражает: А вот в серии моих наблюдений…, тогда как врач, который видел три случая, заявляет: Это - обычный случай.

Чтобы извлечь максимум пользы из своего опыта, важно сознавать, что ценность его ограничена следующими факторами:

Врач видит лишь выборочный контингент больных.

Врач длительно наблюдает не всех больных, которых лечит.

Врач видит лишь выборочный контингент больных

Больные, которых мы лечим, в любом случае попадают к нам неслучайно. Ни один врач не может иметь всеобъемлющий опыт. Отбор больных искажает наш опыт, особенно если мы сталкиваемся с ограниченным числом случаев какой-либо болезни; такие случаи задерживаются в памяти в качестве прототипов. Cneufwiwaloisl, т. е. сужение круга своих интересов, - главный способ преодолеть недостатки опыта, однако к специалистам обычно обращаются в самых тяжелых или трудных для диагностики случаях, так что и здесь налицо отбор больных, искажающий опыт даже в узкой области медицины. Например, занимаясь только осложненными язвами двенадцатиперстной кишки, гастроэнтеролог может легко придти к выводу, что в целом у язвенной болезни плохой прогноз, поэтому при ней всегда оправдано агрессивное, потенциально опасное лечение.

Опыт способен вводить в заблуждение и врачей общей практики, поскольку большинство больных обращаются за помощью, лишь когда симптомы болезни становятся достаточно выраженными. Любому из нас, работавшему там, где не хватает врачей, приходилось слышать: Представляете, доктор, пока я до вас добрался, у меня все прошло!. То же справедливо и для хронических болезней: они то обостряются, то утихают. Если больной обращается к врачу в момент обострения, любое лечение, независимо от его эффективности, может повлечь за собой улучшение. Этот феномен, известный как возвращение к среднему, может исказить оценку эффективности лечения.

Врач длительно наблюдает лишь часть больных

Наблюдение за ходом лечения и его результатами дает врачу дополнительный опыт. Однако и здесь может возникнуть ряд проблем:

Невозможность сравнить результаты лечения с теми, что были бы без него, может создать ложное впечатление о его эффективности;

Результаты лечения сами по себе определяют, вернется ли больной для контрольного обследования;

Отдельные случаи запоминаются хуже или лучше в зависимости от драматизма ситуации.

В экспериментальных работах использование контрольной группы помогает преодолеть предвзятость в оценке результатов лечения, а также учесть эффект плацебо. Склонность видеть именно то, что мы ожидаем или хотим увидеть, очень сильно влияет на нашу интерпретацию результатов. Дополнительную ошибку вносит элемент плацебо! суть этого широко распространенного в клинической практике феномена состоит в том, что, по данным экспериментов, введение биологически неактивных веществ вызывает объективное улучшение состояния примерно у 30 % больных. Характер реакции на плацебо обычно напоминает эффект приема настоящего лекарственного средства. Следует подчеркнуть, что это не относится исключительно к субъективным ощущениям больного: меняются лабораторные показатели и прочие объективные параметры жизнедеятельности организма.

Опора на собственный опыт может оказаться ненадежной не только потому, что этот опыт ограничен или предвзято интерпретирован, но так же и потому, что невозможно проследить за результатами лечения каждого больного и не все результаты остаются в памяти. Попытки получить объективные данные в ходе наблюдения за как будто выздоровевшими людьми затруднены тем, что такое наблюдение всегда избирательно. Например, из поля зрения врача может выпадать непропорционально много неудовлетворенных лечением или отчаявшихся больных. Если о своей реакции поспешат сообщить только исполненные благодарности или, напротив, раздосадованные люди, то у врача сложится искаженное представление об эффективности лечебных мероприятий.

Что же касается сохранения опыта в памяти, то человеческая способность запоминать зависит не только от частоты повторения. Память тесно связана с эмоциями. Чем более личное отношение у врача к больному, чем драматичнее общая ситуация, тем легче потом вспомнить этот случай. Смерть больного, ошибочный диагноз, истерика в кабинете - все это повышает способность запоминать случившееся без учета репрезентативности событий.

Великий врач XVIII века Геберден заметил, что новые лекарства обязательно какое-то время творят чудеса . Совершенствование оценки эффективности лечения помогает убедиться в противоположном: сейчас настоящие чудеса случаются нечасто. Каждому врачу по-прежнему необходим здоровый скептицизм в отношении новых средств лечения.

В своей работе врачу все чаще приходится оценивать не только эффективность лечения - требуется определять и его рентабельность (экономическую эффективность), особенно если речь идет о новых методах. Современный врач практикует в условиях быстро меняющейся технологии, успехи которой приводят нас в священный трепет. Каждый выпуск авторитетного медицинского журнала, каждый обход с участием известного специалиста приносят практикующему врачу сообщения о новых методах лечения. Современные возможности бескровного получения изображений внутренних органов совершенно поразительны: раньше такие изображения можно было увидеть только в операционной или в анатомическом театре.

Еще не так давно прогресс медицинской технологии был сопряжен с некоторой опасностью для больных. Коронарная ангиография сердца может осложниться мозговым инсультом или инфарктом миокарда. Биопсия печени и почек чревата кровотечением. Таким образом, несмотря на пользу этих методов в ряде ситуаций, у врачей были основания ограничивать их применение. Нынешние технические новинки от таких недостатков избавлены. Магнитно-резонансную томографию и эхокардиографию проводят, не только не вторгаясь в тело больного, но, как считается, даже не подвергая его опасности вредного облучения. Если бы не стоимость этих процедур, их назначение было бы оправдано почти любому больному при каждом посещении врача. Таким образом, мы сталкиваемся с новой реальностью: искушение воспользоваться тем или иным методом сдерживается не потенциальной опасностью для больного, а исключительно финансовыми соображениями .

Технологический прогресс стал одной из главных причин удорожания медицинских услуг, общая стоимость которых в США сейчас превышает 10 % валового национального продукта. Высокие расценки на медицинские услуги только начинают по-настоящему ощущаться. В прошлом новые методы лечения применялись во всех случаях, когда считалась доказанной их действенность. Другими словами, врачи чувствовали себя обязанными использовать любые средства, способные принести больному пользу. Часто они стремились испробовать не только все безусловно действенное, но и вообще все возможное в данной ситуации.

Работы по сравнению эффективности различных лечебных методов были редкостью. Напротив, предполагалось, что каждый врач посоветовавшись с тем или иным специалистом, сам взвесит плюсы и минусы альтернативных назначений, причем, как правило, не задумываясь об их стоимости.

Финансовая сторона дела была оставлена на усмотрение администрации клиники и экономистов. Однако сейчас эффективность все чаще сопоставляется с затратами. Теперь каждый врач должен хорошо разбираться в том, как оценить рентабельность лечения, т. е. соотношение его стоимости и эффективности, и знать, какие врачебные ошибки это может за собой повлечь.

Анализ рентабельности

Формальный анализ рентабельности позволяет соотнести результат с затратами на его достижение. В медицине сравнивают затраты на лечение в денежном выражении с ожидаемым успехом лечения, который измеряют длительностью сохраненной нормальной жизни. Сохраненная нормальная жизнь - экономический, а не бытовой термин. Один год сохраненной нормальной жизни - это один дополнительный год совершенно здоровой жизни одного среднестатистического человека, которому предполагается назначить данное лечение. Термин сохраненная нормальная жизнь предполагает введение поправки на качество жизни конкретного больного после проведенного лечения (смерть ноль, полное здоровье - единица). Длительность сохраненной нормальной жизни равна произведению этой поправки на предполагаемую дополнительную длительность жизни больного за счет проведенного лечения.

При расчете экономической эффективности делят чистую стоимость лечения (общая стоимость минус сумма, сэкономленная в результате предотвращения возможных осложнений) всех больных данной болезнью на суммарную длительность сохраненной нормальной жизни. Полученное число показывает, сколько надо потратить, чтобы среднестатастический больной прожил один дополнительный год нормальной жизни. Экономисты подсчитали, что некоторые из наиболее эффективных методов лечения, например гипотензивная терапия, обходятся меньше чем в 10 тыс. долларов США за год сохраненной нормальной жизни. В то же время многие рутинные процедуры обходятся в 10–15 тыс. долларов за год сохраненной нормальной жизни. Стоимость новых методов лечения достигала в последнее время 25-100 тыс. долларов за год сохраненной нормальной жизни и даже более. Оперируя понятием рентабельности лечения, врач должен четко сознавать, что после подсчета всех затрат еще предстоит решить, нужны ли они. Для ответа на этот вопрос, нужно разбираться в следующих понятиях: экономия затрат, рентабельность и приведенная рентабельность.

Экономию затрат обеспечивает применение такого лечебного метода, который (по сравнению с другими) сокращает издержки на достижение того же или даже лучшего результата лечения. Наверное, каждый согласится, что меры по снижению стоимости лечения имеют смысл, идет ли речь о новых лечебных методах типа литотрипсии или о новых путях применения уже существующих методов, например, проведении хирургических вмешательств в амбулаторных условиях.

Рентабельность в отличие от экономии затрат может означать две совершенно разные вещи. Часто речь идет о том, что при сопоставлении затрат с пользой нового лечебного или диагностического метода дополнительная польза оправдывает дополнительные затраты. Говоря оправдывает затраты, обычно имеют в виду, что эти затраты в целом соответствуют таковым для обычных видов диагностики и лечения.

Однако под рентабельностью можно понимать и нечто иное. Иногда новый метод приносит меньше пользы, чем старый, но одновременно значительно снижает затраты. Для врача это различие очень важно. Теоретически оно означает, что анализ рентабельности можно использовать не только для решения вопроса, как улучшить лечение с минимальными затратами, но и как снизить затраты при минимальном ухудшении качества лечения. Таким образом, рентабельный и самый полезный для больного - не синонимы.

Приведенную рентабельность вычисляют путем сравнения в одинаковых условиях нескольких лечебных методов: один из методов оказывается дешевле прочих в пересчете на длительность сохраненной нормальной жизни. Важно, однако, понимать, что если один из методов - самый рентабельный для лечения данной болезни, это не исключает возможности использования и остальных методов. Например, сравнивая рентабельность коронарной ангиопластики с коронарным шунтированием или литотрипсии с хирургическим удалением камней, мы обнаружим, что у первых методов она выше, чем у вторых. Отсюда может следовать вывод о предпочтительности ангиопластики и литотрипсии в любой допускающей их применение ситуации. Однако бывают случаи, требующие сочетания методов, кажущихся альтернативными, или состояния, при которых хирургическое лечение настолько эффективнее, что оправдывает дополнительные затраты.

Американские врачи могут позволить себе не только выбирать лечебный метод, но и сочетать несколько методов, дополняя более эффективными те, что не принесли успеха. Таким образом, более высокая, чем у прочих, и даже максимальная рентабельность одного из методов отнюдь не должна приводить к забвению остальных.

Рентабельность на практике

Новые лечебно-диагностические методы и лекарственные препараты внедряют в практику после того, как их эффективность доказана в отношении конкретной болезни. Утверждение показаний к применению - часть официального процесса утверждения новых препаратов, а в последнее время и крупных новшеств медицинской технологии. Это входит в обязанность Управления по контролю качества пищевых продуктов, медикаментов и косметических средств (Food and Drug Administration - FDA). В рамках точно сформулированных, утвержденных показаний новое средство, как правило, оказывается значительно лучше старых. Несмотря на высокую стоимость оно может быть рентабельным - дополнительные затраты оправданы дополнительной пользой. Когда новое средство внедрено в практику, врачи, как правило, начинают расширять показания к его применению, распространяя их на все новые клинические ситуации. Здесь оно тоже может приносить пользу, но часто уже не дает серьезных преимуществ перед старыми. Более того, новое средство начинают использовать не вместо старых, а в дополнение к ним, и тогда оно просто ведет к бесполезному повышению затрат. Наконец, если речь идет о новой дорогостоящей технологии, то ее широкое применение нередко приводит к тому, что каждая клиника использует имеющееся у нее оборудование далеко не на сто процентов.

Когда лекарственный препарат или технология утверждены FDA, врачи имеют право применять их в целях, выходящих за рамки официальных показаний. В итоге расширение сферы применения новых средств наблюдается довольно часто. Обычно дополнительные показания к применению (например пропранолола при тиреотоксикозе или амитриптилина при периферической нейропатии) основаны на обширном опыте успешной клинической практики - просто изготовители не захотели тратиться на утверждение новых показаний со стороны FDA. Надо, однако, помнить, что препарат или технология, эффективные и одобренные в одних ситуациях, необязательно приносят пользу в других.

Аналогичным образом, если какое-либо средство лечения или диагностики зарекомендовало себя рентабельным при одних показаниях, из этого отнюдь не следует, что оно также рентабельно при расширении показаний или изменении методики лечения. Препарат или метод бывают рентабельными не вообще, а только при конкретных показаниях. Допустим, что литотрипсия оказалась рентабельной при лечении камней в почках размерами менее 2 см, когда ее использовали вместо оперативного лечения. Допустим далее, что ее будут применять для лечения всех больных, имеющих камни в почках размерами менее 2 см, причем сразу, как только камень обнаружен. В таком качестве литотрипсия не обязательно окажется рентабельной, т. е. оправдывающей затраты, поскольку в подавляющем большинстве случаев такие камни выходят спонтанно. Все это показывает, как важно для врача освоиться с терминами экономия затрат, рентабельность и приведенная рентабельность . Только зная их, можно понять, почему высокая рентабельность иногда означает оправданное снижение эффективности, почему самое рентабельное лечение - не единственно применимое, почему рентабельность при одних показаниях не предполагает рентабельности в любой ситуации.

Все врачи, наверное, согласятся с утверждением, что есть больные, которым нельзя помочь, но нет таких, которым нельзя навредить }